Игра в гестапо

Вслед за спальней Курочкину показали еще несколько различных комнат непонятного назначения, обставленных куда более скудно, нежели позволяла площадь. Про себя Дмитрий Олегович подивился расточительности хозяев квартиры или тех, кто эту квартиру снимал. Как раз недавно Валентина, сильно ругаясь, рассказала мужу о новых бесчинствах муниципальной налоговой полиции. Тогда же Курочкин узнал, что обычные федеральные налоги, и без того дебильные (супруга употребила словцо похлеще), в Москве обросли еще и многочисленными поборами, от которых нет спасения даже тем, кто не роскошествует и старается жить по средствам. Выяснилось, что под налог на излишки жилплощади подпадает даже курочкинский чулан, а налог на домашних животных вынуждены теперь платить владельцы аквариумных рыбок или волнистых попугайчиков. Чтобы выколотить из горожан побольше денег и побыстрее, налоговых полицейских (сущих боевиков! – выразилась Валентина) экипировали по последнему слову техники, а простых граждан призвали звонить по номеру из трех пятерок и стучать на соседей. Благодаря этому стуку городские средства должны были прирастать, как шампиньоны после дождя. «Некрасиво получается», – заметил тогда Курочкин, выслушав жену. Из всех уже знакомых ему способов пополнения казны способ, описанный Валентиной, показался самым порочным: зачем же будить в людях Павликов Морозовых? «Сволочевизм!» – коротко ответила жена, и это был очень не частый случай, когда мнения супругов совпали. После того разговора Дмитрий Олегович совершенно добровольно отказался от давней идеи как-нибудь по случаю завести аксолотля – дабы не поставить под удар семейный бюджет и не ввести жену в лишние траты…

– А вот и ГЛАВНАЯ комната! – с этими словами серебристый крепыш-экскурсовод распахнул перед Курочкиным очередную дверь. Дмитрий Олегович внутренне собрался, ожидая увидеть за дверью что-нибудь совсем уж невиданное и очень значительное. И потому – был слегка разочарован. На самом деле у ГЛАВНОЙ комнаты перед всеми остальными было единственное преимущество.

Заключалось оно в прекрасном виде из окна.

6

Надо отдать должное серебристому – еще в машине он обрисовал Курочкину общую картину весьма достоверно. Глянув в окно, Дмитрий Олегович смог увидеть именно то, что было обещано ему по дороге. Площадь Пушкина. Памятник. Фонтан. Кинотеатр «Россия» и прочую перспективу. По левую руку высился издательский комплекс «Известий», частично прикрытый какими-то ядовито-синими коммерческими павильонами.

– Так-так, – сказал Дмитрий Олегович, осматривая убранство комнаты. На двух табуретках у окна располагался длинный продолговатый ящик защитного цвета. Будь он закрыт на все свои блестящие задвижки, можно было бы представить, что там покоится в разобранном виде фотоувеличитель либо какой-нибудь полезный в хозяйстве геодезический прибор вроде теодолита. Курочкин согласился бы даже на плохонький телескоп, но…

– И как она вам? – торжественным голосом осведомился серебристый провожатый. – То, что вы заказали, господин Сорок Восьмой. Никаких отступлений от контракта, удостоверьтесь.

– Замечательно, – проговорил Курочкин, стараясь скрыть охватившую его мелкую дрожь. Шуточки-цветочки кончились. В аккуратных пенопластовых гнездах ящика покоилось несколько поблескивающих металлом крупных и мелких деталей. Оптический прицел Дмитрий Олегович узнал сразу. По соседству помещался, видимо, магазин, чуть дальше – глушитель и еще пять-шесть мрачного вида железок. Пистолетные глушители Курочкину уже доводилось видеть, но здешний, винтовочный, был гораздо массивнее и выглядел куда более зловеще. «Кстати, а к чему его следует привинчивать? – вдруг подумал Дмитрий Олегович. – Кажется, к стволу. А каким местом надо привинчивать затвор? Где у него перед и где зад?» Смутные воспоминания о так и не собранном на уроке в школе автомате Калашникова настраивали на невеселый лад. Надо было не подавать виду, что ты не знаешь, где у винтовки начало и где конец.

– Замечательно, – повторил Курочкин максимально бодрым тоном, на который только был способен в этот момент. – Отличная… игрушка. – Игрушкой свою винтовку ласково называл террорист Карлос Кугель. Если писатель Черник и тут не приврал.

Убедившись, что гость удовлетворен, серебристый хек отодвинулся в сторону и уступил инициативу черному ароматному господину, который тоже присутствовал здесь не для мебели. Да и трудно было бы себе представить столь наодеколоненную мебель.

В руках у черного господина возникла такая же черная коленкоровая папка с белыми завязочками.

– Мы строго придерживались полученных инструкций, – самодовольно проговорил он, по-прежнему распространяя вокруг себя приторный парфюмерный запах. – Нам впервые приходится сотрудничать с мастером такого высокого класса, как вы. Поставленные задачи были непростыми, однако мы, разумеется, выполнили все ваши пять конкретных стратегических…