Игра в классики на незнакомых планетах

Петух — при моем вмешательстве и при посредстве нескольких бутылок горячительного — был списан в пропавшие без вести. Но, как и на войне, здесь слишком хорошо знают, что это значит...

— Я говорю — дело деликатное, господин директор. — Мужик посуровел, одним глотком допил то, что оставалось в стакане. — Опять он появился.

— Он?

— Собака у меня была рыжая, помните? Приблуда, я пристрелить хотел, да пожалел. Ну вот убежала она у меня недавно, я и понять не мог — куда. Потом на дороге и нашел, на полпути к лесу. Сперва думаю — волки загрызли. Подошел. А ведь нет, не волки. Я волка-то узнаю, сколько их тут было. Зубы там, господин прохвессор. И не волчьи зубы-то. Человеческие. И крови-то в ней совсем не осталось. Даже с травы слизали. Я потому и говорю, что он опять вышел. Ох, защити нас...

Я сделал вид, что не заметил, как мужик осеняет себя Знаком — почему-то на портрет цесаря. Темные люди, темные...

— Отчего же вы ко мне с этим пришли?

— А к кому ж прийти? Вы грамотный человек. Ученый.

— Так вот я вам как ученый человек скажу: все это сказки, насчет вампиров. Даже б если они и существовали... они бы не прошли за Стену. А вашу собаку наверняка или волк порвал, или какое другое животное — лес здесь большой.

Крестьянин смотрел на меня с неодобрением, но возражать не стал.

— Оно что ж, — поднялся, надел шапку, — может, вы и правы. А только ваши детишки по той дороге шастают. Мы-то, в случае чего, и ружье прихватим с серебришком. А они... Вурдалаки-то не только на собак нападают.

Ясно все с вами, господин хороший.

— Скажу, — кивнул я. — Скажу им обязательно.

От стаканчика на дорожку мужик отказался. Я проводил его за ворота и долго смотрел вслед, думая — или правда хочет запугать... или действительно началось.

Крестьянин давно уже исчез, а я все глядел на пыльную тоскливую дорогу. И увидел, как идет по ней человек. Неказистая фигурка, в куцем пиджаке, с портфелем под мышкой.

Только когда он был уже у ворот, я сообразил, что это новый учитель.

***

Он зашел в кабинет и встал по стойке «смирно» — хотя по выправке сразу видно, что армия его стороной обошла. Молодой — ненамного старше моих воспитанников. Заклюют.

Отрекомендовался:

— Шимун Радевич. Прибыл к вам по направлению Цесарской попечительской комиссии.

Ясно. Из той же когорты, что и мой белогорский корпус. Это и без имени понятно, по его мягким «ч» и прицокивающим «т». Они там в Попечительском совете вообще разбираются, кого посылать?

— И за что же вас сослали в такую глушь, господин Радевич?

— Ну отчего же глушь, — сказал он. — Там, где я родился, вот там глушь. А тут... Я рад этой службе, господин директор.

Видно, в городе не так просто найти работу...

Он упорно не садился, пока я ему не предложил. И тогда не выпустил из рук портфельчика. Пожалуй, ему не хватало очков, которые он мог бы снимать и протирать при каждом удобном случае. Рассказал про себя коротко и сухо: сам родом из Казинки, из семьи потомственных учителей. Родители рано умерли, а сам он отправился учиться, милостью цесаря; теперь вот настал срок отблагодарить отечество.

Я подошел к окну, распахнул:

— А ну брысь!

Любопытная малышня прыснула в стороны. Домбровский с Античем стояли невдалеке, курили. Увидев меня, они с большой и демонстративной неохотой попрятали папиросы.

— Вот, вырастил на свою голову. Потом познакомлю...

В дверь постучали, и на пороге возник воспитанник Белта. Причесанный и в кои-то веки обутый. Иногда отсидка в карцере идет на пользу.

— Извините, пан директор, — затараторил он, во все глаза глядя на приезжего, — только Лина говорит, что ужин готов, и спрашивает, где пан учитель будет ужинать, в столовой или ему в комнаты подать?

Напросился. Лина прекрасно могла бы зайти сама.

Радевич тоже на него смотрел; и мне не понравился его взгляд. Будто он узнал Белту. Но где он мог раньше видеть мальчишку? На фамильное сходство с портретом не спишешь, в знаменитых своих предков Адам не пошел...

— Благодарю, — сказал учитель. — С удовольствием поужинаю в столовой, если господин директор разрешит.

Белта кивнул и убежал. По пути остановился рядом с Домбровским, проговорил что-то; тот рассмеялся и дал ему затянуться.

Я обернулся к Радевичу; он тоже смотрел в окно.

— Что ж, — сказал я, — за ужином и познакомитесь. И вот что еще, господин учитель. Ко мне сегодня приходил крестьянин предупредить, что по округе бродит вампир. Так что будьте осторожны...

Не знаю, чего я ожидал, смеха или подозрительного взгляда. Он сказал спокойно:

— Ах, вот как... Ну, у меня найдется серебро.

***