Игра в наперстки

– Нет, – покачала головой Ольга. – Я отпросилась. Надеялась узнать все, увидеться с Олегом…

Похоже, Симонов не соврал. Они с женщиной действительно были будто родные, а не двоюродные. Вон как переживают друг за дружку. Кузина даже с работы отпросилась, прибежала. Да и сам Олег вчера если кому и хотел звонить, то не каким-то дружкам, а отцу и сестре.

Лев Иванович и Ольга не спеша пошли по улице. Погода сегодня тоже не располагала к чему-то веселому: порадовав горожан солнышком и теплом, она сменилась прохладой и затянувшими небо облаками.

– Ольга Александровна, ваш брат не рассказывал, почему он это сделал? – спросил сыщик.

Женщина вздохнула. Она уже перестала плакать, лишь с грустью смотрела себе под ноги.

– Я его спросила об этом, – ответила она. – Олег мне сказал, что сам не знает, что на него нашло тогда. Как помутнение. Он очень сильно разозлился на Андрея. Олег ведь считал его своим лучшим другом, а этот Андрей повел себя…

– Как враг, – подсказал Гуров. – Или как абсолютно посторонний человек.

– Да, можно и так сказать. Олег разочаровался в своем друге. Он до сих пор переживает. И за это, и за то, что сделал.

Ольга выдержала небольшую паузу.

– Понимаете, Олег всегда был идеалистом. Да, в школьные годы он был не самым примерным учеником, хотя и не двоечником. Да что там, он очень хорошо учился. Мог бы даже школу с золотой медалью окончить, но не очень любил точные науки. Поэтому их всегда вытягивал на четверки. Знаете, Олег постоянно горел какими-то идеями, думал даже собственное дело открыть.

– Но это привело его за решетку, – возразил Лев Иванович.

– Да, вы правы. Но, знаете, Олег всегда по жизни был авантюристом. Ему приключения были родной стихией. Конечно, он понимал тогда, что делает. Он ведь не первый раз тогда преступил закон, когда обворовал тот злосчастный ресторан.

– Вот как? – удивился сыщик.

Собеседница кивнула:

– Просто ему до поры до времени везло не попадаться. Но он и грешил-то по-мелкому. Дядя Леша, его отец, не знал об этом, матери, тете Лене, было все равно, а мне он все рассказывал. Я сколько раз Олега отговаривала, мол, хватит, завязывай с этим. Добром-то не кончится. Как чувствовала прям. Олежка со мной соглашался, говорил, мол, обязательно завяжет. Вот сорвет большой куш и больше ни-ни. Но не повезло. Он все же попался.

– А его друга, убитого, вы знали?

– Видела несколько раз. И, знаете, я даже удивлялась, как они вообще подружились. Олег и Андрей – абсолютно разные люди.

– Как в том стихотворении: стихи и проза, лед и пламень?

– Скорее, как кислое и теплое, – горько усмехнулась Ольга. – Мне Андрей никогда не нравился. Было в нем что-то такое, неприятное. Но я брату ничего не говорила. Раз уж дружил, значит, было из-за чего. Не в смысле выгоды, а вообще.

– Олег сразу вам рассказал об убийстве?

Женщина покачала головой:

– Не сразу. Но я видела, чувствовала, что его что-то гнетет. Конечно, я спрашивала Олега, что случилось, не нужна ли помощь. Он отмалчивался или говорил, что так, всякие мелкие проблемы. А потом сам рассказал. Ему очень тяжело было держать это в себе, его это мучило. Да Олег и не убийца по своей натуре.

– Ну, знаете ли, многие, кто совершил подобное, по своей натуре были не убийцами, а вполне мирными и добрыми гражданами. Но тем не менее они лишали жизни людей.

– Вы просто не знаете Олега.

– Возможно.

Несколько секунд они шли молча.

– Ольга Александровна, а ваш муж знал обо всей этой истории? – неожиданно спросил Гуров.

– Знал, – ответила она. – Я доверяю Мише, несмотря на его профессию, он ведь журналист. О таком бы он не стал трепаться направо и налево. Я попросила Мишу молчать, и он пообещал мне, что никому ничего не расскажет. Но он очень переживал за меня.

– Из-за того, что вы переживали?

– Не только. Миша боялся, что, если вся история раскроется, это как-то заденет меня.

Мозаика сложилась. Так вот почему Спивак так активно пытался перевести стрелки на Леню Винницкого. То, что за жену испугался – понятно и вполне объяснимо. Хотя уж кому, как не Мише, работнику СМИ, который в следственных и юридических тонкостях порой разбирается не хуже бывалых сыскарей, знать, что Ольге, по сути, ничего не грозит. Она не была соучастницей или организатором. Ну разве только то, что не сообщила куда надо о совершенном преступлении, но по закону никто не обязан свидетельствовать против себя и своих родных.