Игра в наперстки

Тем временем после небольшого перерыва, пока принесли распечатанные анализы веществ, которые были найдены в крови у Воронцовой, допрос продолжился.

Гуров следил и за тем, что происходило в допросной, и за консультантом. Он слушал очень внимательно, иногда чуть копировал мимику подозреваемого, иногда одобрительно кивал или хмурился.

– Он наркоман, врун, скорее всего изменял Воронцовой, но не был в курсе ее дел, мало понимал, чем она занимается. Любит, но не ее, а скорее себя в их отношениях. Таким, как он, нравится чувствовать себя кому-то нужным. Мужчиной, заботящимся о женщине. О детях. Я думаю, что он внушал Воронцовой, что он мужчина, с которым ей будет легко и спокойно, что он поддержит ее во всем. Что она может быть деловой женщиной на людях, но с ним она мягкая и домашняя. Но это, к слову, было совсем не так. Она его использовала точно так же, как и Игорь ее. Может быть, именно на этом и держался их союз. На взаимном использовании друг друга. Тогда если бы они поженились, то это был бы удачный брак.

– Потому что они оба врали друг другу? – удивился Гуров.

– Все пары так или иначе друг другу врут. Врут, что все в порядке, когда не хотят говорить, что проблема на самом деле в партнере. Врут, когда щадят партнера. Вот, допустим, чисто условно вас ранили. Все болит. Но вы же не скажете жене, щадя ее, что у вас действительно сильно болит что-то?

Лев пожал плечами.

– Я уверен, что то же самое сделает и она. Как бы сильно она ни уставала на работе, максимум кивнет и скажет, что немного устала. Но зная ее, вы уже будете знать, что устала она много. Так же как и она, зная вас, будет знать, что болит все. Самая частая и самая любимая мною часть отношений. Расплетать этот взаимное сочинение положительных историй. Он не убивал, к слову. Никого. Но допускаю, что крал деньги. И у нее, и из кассы оргкомитета.

Гуров подумал немного и шепнул Крячко, какие вопросы нужно задать подозреваемому.

И снова стопроцентное попадание в цель. Как оказалось, прекрасный и кристально честный Игорь Свиристелов брал деньги «на нужды и организацию театра» и там, и там. Только был буквально один нюанс. Театра не существовало и даже не планировалось. Во всем этом Игорь сразу и честно признался, понимая, видимо, что еще немного, и ему пришьют все, что только можно и немного больше.

– Надо ехать в госпиталь, – вздохнул Гуров, глядя на ворох распечаток с флешки, которую дал ему Рассолкин. Вторая копия была у Крячко, который снова взял на себя дирекцию конвента.

Согласно данным анализов воды, релаксант был только в тех бутылках, которые лежали в машине. И тут снова получалось, что отпускать Игоря пока не стоит. Потому что именно он занимался тем, чтобы в каждой машине оказалась вода. И у него был доступ к спискам и времени отъезда машин. Он же занимался наймом водителей, поиском и арендой автобусов.

Поэтому и оказалось, что были наняты не туристические автобусы, а обычные, списанные с общественного транспорта. Два «микрика» и один обычный односекционный автобус.

– Тут он скорее всего просто положил деньги себе в карман, а нашел то, что было подешевле, подав под соусом, что ничего другого на это время не было. Туристический сезон, – сказал Гуров.

Рассолкин снова напросился с ним, сказав, что у него пока все равно других дел нет, да и неплохо было бы навестить врачей. Невооруженным взглядом было видно, что врачей ему и в самом деле неплохо было бы навестить: Рассолкин побледнел, на висках блестели капельки пота.

– Хорошо, пять минут вам на отдых, чтобы прийти в себя, и едем, – скомандовал Лев. Но через пять минут, после еще одного телефонного разговора, оказалось, что если и ехать, то по другому делу. – Так, – Лев положил трубку и обвел тяжелым взглядом коллег, – трупов становится все больше. Ночью умерла Воронцова.

– А Жанна?

– А Жанна жива и идет на поправку. Всех пострадавших переводим в отдельное крыло, там есть пара свободных палат, и ставим охрану. Просят наших людей и кого-нибудь из лаборатории, нужно будет еще раз проверить все анализы. Но пока это только подозрение.

– Какое?

– Главврач сказал, что однажды видел похожее. Яд подействовал на человека не сразу, а через определенное время. Как он объяснил, яд стал именно ядом в тот момент, когда стали проводить реанимационные действия. Похоже, что у нас работает очень хороший химик. Надеюсь, что все понимают, что это не должно выйти за пределы кабинета? – на всякий случай уточнил Гуров. Рассолкин кивнул, все также не отрывая взгляда от окна. Крячко молчал, размышляя, пока Гуров мерил шагами кабинет. Было что-то, что они упускают.

– А если танцевать от Воронцовой? Если она последняя жертва, то нужно максимально досконально проверить ее. И от нее уже искать, что могло послужить триггером у нашего психопата, – предложил Рассолкин.

Гуров и сам думал об этом.

– Есть еще один вариант. Давайте подумаем вот над чем: что могло произойти на конвенте такого, свидетелем чего могла стать наша шестерка? И после этого их постарались убрать. Жанну я предлагаю в расчет не брать, она случайная жертва.