Игра в ненависть

– Судя по рассказам дедушки, он загонял его до смерти. – Поделилась мама, усаживаясь напротив. – Заставил призывника почистить пылесос, пропылесосить всю квартиру и выдраить влажной тряпкой каждый угол, а потом лично проверил качество уборки. Затем тот принял присягу, прошел основы строевой подготовки и совершил марш-бросок до рынка, откуда приволок мясо и собственноручно перекрутил его в мясорубке. Обзаведясь званием «духа», солдат продолжил службу на кухне, где отважно месил тесто, чистил картошку и… стряпал пирог.

Она придвинула мне тарелку с пирогом, разрезанным на неуклюжие квадратики разной ширины.

– Да ла-а-адно… – Выдохнула я.

– И это еще и съедобно. – Улыбнулась мама. – Сама в шоке.

– Нужно было оставить скрытую камеру! До сих пор не верится, что… нет, я просто не верю в это! – Я откусила кусочек. – Хм, недурно. Недурно.

– Под неусыпным контролем дедушки.

– Вот Алекс и вырубился! – Рассмеялась я. – Столько дел переделать! Я думала, у него истерика случится. Такой у него был видок, когда я их оставляла.

– Вообще-то, по словам деда, он все-таки психанул. – Пожала плечами мама. – Не выдержал темпа перевоспитания, схватил из ящика коньяк, хлебнул и угодил в ловушку – дед налил туда чай. Пока дедуля хохотал над ним, он схватил водку, и хрясь из горла, а там – вода! Чуть не расплакался от обиды!

– По-моему, Алекс слишком серьезно воспринял новость о том, что он – алкоголик.

– В таком уязвимом состоянии человек поверит во что угодно. Мне порой даже жаль его.

– Мне тоже. – Призналась я. – Но только порой.

– Да и пирог вкусный. – Мама взяла еще кусочек.

– И дома чисто.

– И дед как будто бы оживился, да?

– Точно. – Кивнула она.

– И даже Тумак. Он сейчас лежит на моей кровати, представляешь?

– Этот пес всех нас ненавидит.

– Но новый жилец ему приглянулся.

– Пирог нереальный, – еще раз отметила я.

В мои планы не входило полнеть самой. Только сделать так, чтобы Алекс разжирел до неузнаваемости и перестал быть чертовски привлекательным. Так как какого черта?

– Ты ешь, ешь. – Положила мне еще кусочек мама.

Глава 27

– Кыш, кыш отсюда, – вежливо попросила я.

Пришлось шептать, чтобы Алекс не проснулся, и Тумак поначалу никак не хотел реагировать на мой шепот. Пришлось воинственно сдвинуть брови:

– Кыш, я сказала. Твое место – на диване в гостиной, забыл?

Пёс недовольно зарычал, но, все же, оторвал от постели свою тощую задницу. Потянувшись, он спрыгнул и лениво зашагал к выходу.

– Ступай к своим подружкам, они заждались. – Усмехнулась я.

Мы обменялись устрашающими взглядами, точно бойцы ММА перед боем, а затем Тумак покинул спальню, и я заперла за ним дверь. Затем подошла к кровати и склонилась над Алексом. Да, забавно было наблюдать метаморфозы, произошедшие с ним: начавший желтеть фингал под глазом, сплющенное о подушку лицо, приоткрытый рот.

Честно говоря, он выглядел измученным и несчастным даже во сне. Но я в очередной раз успокоила себя тем, что все это ему на пользу.

И вообще, я делала, можно сказать, благое дело. Выставить Алекса алкоголиком не было таким уж преувеличением: помнится, он раньше не раз начинал свой день с бокальчика виски и сигареты. Воздержание от выпивки и курения только поможет ему прочистить мозг.

А что касается того, что он может потерять из-за меня работу… Ну, один вовремя не сданный сценарий еще не конец карьеры. Ведь так? Писатель с именем вряд ли растеряет разом всю аудиторию: мало ли на свете идиоток, жаждущих получать от Пипкена его глупые советы по тому, как быть сексуальной, заводной в постели и угождать мужчине. Эту чушь он сможет продолжать писать, как поправится.

Интересно, сколько у меня еще времени?

И глядя на его помятое лицо, я в очередной раз задумалась о том, что чувствую. Так ли уж мне хотелось, чтобы он страдал? Или я в очередной раз обманывала себя? Конечно, он все вспомнит и уйдет. Но я успокаивала себя тем, что это будет потом.

Потом…

Стащив в Алекса тапки, я осторожно накрыла его одеялом. Он мерно дышал и казался умиротворенным. Приняв душ, я вернулась в спальню, переоделась в пижаму, выключила свет и юркнула под одеяло со своей стороны кровати.

– Хм. Ммм… – Промычал во сне Алекс, придвигаясь.

Я перестала дышать.

– Семен… Семен Макароныч… – пролепетал он.

Я прыснула со смеху.

Видимо, загонял его дед, как следует. Но в следующее мгновение Алекс произнес:

– Люба…

Обнял меня за талию и засопел мне в затылок.

И я лежала, улыбаясь, как дурочка, и боясь пошевелиться.

В густом беззвездном небе не отражалось ни огонька, и мне казалось, что я падаю в темноту ночи, в эту пустоту собственного вранья, и долго лечу, так и не достигая дна. А Алекс меня держал. И мне было очень страшно, что он меня отпустит.

Очень скоро я уснула.

А на утро встала самой первой. Сбегала в душ, почистила зубы, уложила волосы и вернулась в спальню бодрой и свежей. Алекс храпел, лежа на спине в своем спортивном костюме и раскинув руки и ноги. Эта картина, непонятно почему, вызвала у меня умиление.

– Подъем! – Проорала я у него над ухом и отступила назад.

– А? Что? Где?! – Встрепенулся Алекс.