Игра в правосудие

Бейсболка с логотипом службы доставки отправляется в ближайший мусорный контейнер. Я натягиваю на голову глубокий капюшон и ухожу. Оглядываюсь на ходу, но, похоже, не вовремя, потому что налетаю на прохожего, вывернувшего из-за угла – пожилого афроамериканца, – и выбиваю из его рук бумажный пакет с покупками. Тот лопается, ударяясь об асфальт, продукты разлетаются в стороны.

– Извините, – бормочу и поспешно приседаю, пытаюсь собрать рассыпанное.

Прохожий не ругается, не грозится, лишь наклоняется, тихо крякнув. Поднимает наполовину опустевший пакет и сминает его угол в кулаке, пытаясь заделать прореху.

Смотрю на его руку. Кожа в плотной сети мелких морщин, сухая, тоже чем-то напоминающая бумагу, и такое впечатление, что точно так же шелестит от каждого движения. Линии сосудов рельефно выступают, шевелятся, словно живые существа.

В это время раздается приглушенный хлопок, будто где-то далеко взрывается праздничная петарда. Вздрагиваю и замираю одновременно со стариком – так и стоим, прислушиваясь. Если он пытается разгадать, что это было, то мне мало интересна причина. Я твердо знаю: то была не петарда, и кому-то сейчас явно не до праздника.

Поднимаю с асфальта луковицу, кладу в подставленный мне пакет и еще раз повторяю:

– Извините.

– Ничего страшного, – откликается афроамериканец, пытаясь заглянуть мне под капюшон.

Но я еще сильнее наклоняю голову, даже немножко отворачиваюсь. Не люблю пристальных, въедливых взглядов. Не надо меня рассматривать. Я всего лишь тень. Я посланник, исполнитель и не претендую на великую значимость.

9. Эмберли

Вой сирены стеганул по ушам, сверлом дантиста вгрызся в сознание. Эмберли вскинула голову.

Опять она так сильно задумалась на ходу, что забралась черт знает куда – в район обшарпанных многоквартирных домов для малоимущих, престарелых и прочих, пользующихся жилищными субсидиями. И что ей здесь могло понадобиться?

Если честно, Эмберли даже не смогла толком вспомнить, зачем вообще вышла из дома и куда собиралась идти. Наверное, решила добежать до магазина, потому что в холодильнике опять мышь повесилась. Мамаша с дружком еще вечера выгребли все подчистую, и утром ей пришлось довольствоваться единственным куском хлеба для тостов и остатками арахисовой пасты, размазанной по стенкам банки.

Мимо промчалась неотложка, оглушив очередным тревожным воплем, который резко оборвался, стоило машине исчезнуть за углом, и ноги сами понесли Эмберли следом. Что там происходит?

Возле одного из подъездов уже стояла полицейская машина, и около нее два карабинера непринужденно трепались о чем-то. Эмберли двинулась вперед, поближе, чтобы лучше расслышать слова.

– Парень. Белый. Пару раз проходил по нашим сводкам, но ничего серьезного – мелкое воровство в супермаркетах. Похоже, оторвало кисти рук. Ну, если и не совсем оторвало, то там мало что осталось. Вряд ли удастся восстановить. Сам видел. Будто пальцы через мясорубку решил перекрутить.

Эмберли передернуло, словно внутри сработал щелчок оружейного затвора. Вклинившись в толпу зевак, она стала вглядываться в темное жерло подъезда. Через несколько минут показались парамедики, бережно катящие носилки с прикрепленной капельницей. Пока они укладывали пострадавшего в машину, девушка разглядела его лицо.

То самое! Которое нагло улыбалось ей несколько дней назад с экрана лэптопа. Только сейчас оно было застывшим и безжизненно серым. Из-под полузакрытых век виднелись белки закатившихся глаз в ярко-красной сетке сосудов.

Клептоман. Как его? Майк Уоррен?

Во рту появился привкус тухлого лука. Настолько острый, что Эмберли почувствовала тошноту. Может быть это из-за случайного взгляда на драный пакет с продуктами в руках старика-афроамериканца, который стоял от нее всего в нескольких шагах?

Девушке не хотелось, чтобы ее вывернуло прилюдно. На подкосившихся ватных ногах она кое-как убралась в ближайшую подворотню, которая к привкусу лука добавила еще и едкий запах мочи и пищевых отходов, и там уже согнулась, больше не в силах сдерживать рвотные позывы.

Только это не помогло. Руки тряслись, желудок противно сжимался, перед глазами стояло лицо человека на носилках, пятна крови, расползавшиеся по покрывалу – скорее всего, в том месте, где находились изуродованные руки.

Боже! Что это? Случайность? Совсем недавно она вынесла приговор, а сегодня увидела последствия его исполнения. Может ли быть такое?

Стремглав пронеслась мысль: надо узнать, был ли Уоррен клептоманом! Надо вернуться, послушать, что говорят соседи! Наверняка же кто-то в курсе.

Эмберли шла и молилась, чтобы все оказалось лишь ее разыгравшейся фантазией. И пострадавший не Майк, не Уоррен. Просто мелкий пакостник из муниципального района, который сам баловался со взрывчатыми веществами. Да мало ли зачем ему это понадобилось!

А внешность… Ну, обычный белый парень. Легкое сходство. Привиделось.

– А! – неожиданный толчок едва не сбил Эмберли с ног.

Не то чтобы сильный, просто коленки и сами по себе подгибались, ее слегка покачивало – от слабости, от мыслей. Поэтому хватило и легкого тычка в бок оттопыренным локтем.