Игра в правосудие

– Привет! – произнесла та первой. Впрочем, неудивительно: вокруг же не было никого из знакомых. И притормозила, будто собиралась продолжить разговор.

Пришлось и Эмберли остановиться.

– Все нормально? – поинтересовалась Одри.

Наверное, вспомнила про предыдущую встречу, когда наткнулась на Эмберли, сидящую на корточках в одном из школьных закутков с лэптопом в трясущихся руках.

– Угу, – коротко подтвердила та.

Хотя, конечно, не нормально. Совсем не нормально. Но подробно объяснять некогда, и уже давно Одри не тот человек, с которым бы хотелось делиться своими проблемами и тайнами.

Эмберли нетерпеливо глянула через плечо бывшей подруги, но сбегать не решилась. Кажется, та еще о чем-то хотела спросить, потому что посматривала задумчиво и наконец выдала:

– А почему ты так одеваешься? Как парень.

Ну да, одежда на Эмберли не слишком женственная и стильная – мешковатые штаны и любимая толстовка, – но она и раньше не заморачивалась по поводу того, как выглядит. У нее нет стремления производить впечатление на всех подряд или вызывать завистливые взгляды других девушек.

– Пытаешься выдать себя за кого-то другого?

– Нет, – Эмберли равнодушно пожала плечами. – Просто удобно.

Если честно, она даже не до конца понимала, что хотела сказать этой фразой Одри, но и желания не возникло разбираться в подобном прямо сейчас. И Эмберли все-таки рванула с места, бросив в свое оправдание чуть виноватое:

– Ладно. Мне надо бежать.

В дальнем крыле школы, где располагалась каморка психолога, было пустынно и тихо, словно в больнице, в каком-нибудь отделении для тяжелобольных. Эмберли осталось несколько шагов до нужной двери, как та распахнулась, и тишину коридора разорвали в клочья истеричные выкрики:

– Я не вру! Как вы смеете?

Из кабинета выскочила Саванна, раскрасневшаяся, злая, растрепанная, с перекошенным лицом – то ли от злости, то ли от страха. Она почти сбила Эмберли с ног.

– Саванна! – раздалось следом.

Теперь из кабинета выскочила мисс Хетчет. Она пораженно застыла, увидев Эмберли, и едва не раскрыла рот. Но та не стала слушать, что сейчас скажет психолог: планы резко изменились. К черту директора, к черту кого бы то ни было! Лучше сразу взяться за Саванну, раз уж та так удачно подвернулась ей горяченькой – пока на взводе, пока не держит себя в руках.

Эмберли крутанулась на месте и крикнула в спину убегающей:

– Эй, Барлоу! Стой! – и тут же ринулась следом.

Саванна не услышала. Скорее всего, сознательно не остановилась и даже ни на йоту не сбавила шаг.

Эмберли нагнала ее, ухватила за локоть:

– Стой!

– Чего тебе? – Саванна резко развернулась, дернула рукой, желая избавиться от цепкой хватки. – Отвали!

– Поговорить надо, – четко и твердо произнесла Эмберли. И она не предлагала, не просила – она ставила в известность перед неоспоримым фактом. А чего там желает Барлоу – не имеет значения!

– Не буду я с тобой разговаривать. – Саванна опять дернулась, попыталась глянуть презрительно, свысока, но что-то плоховато получилось. Только лицо болезненно сморщилось.

– Будешь! – решительно выдохнула Эмберли и сильнее стиснула чужой локоть.

Она почти никогда так себя не вела. Разве что в стычках с матерью или с ее дружком Шелдоном, когда тот слишком доставал. С ним вообще по-другому нельзя. А тут получилось само собой. Наверное, из-за событий последних дней, от вечного напряжения, скопившихся внутри отрицательных эмоций. Страха не было, неуверенности и смущения тоже. Как и жалости.

Эмберли толкнула Саванну к стене, придвинулась почти вплотную, посмотрела в глаза, точнее, прямиком в расширившиеся зрачки – хотелось бы думать, что от страха, – и еще сильнее сжала пальцы на руке Барлоу.

– Отпусти! Больно же! – заверещала та.

– Отпущу, – холодно пообещала Эмберли. – Но только если признаешься. Вот прямо сейчас пойдешь и признаешься! Насчет мистера Кэрригана. Что дело в оценках. Что ты сама… сама его доставала. А он даже не думал тебя домогаться. Все это наглая ложь!

– А если и ложь? – с вызовом воскликнула Саванна. – Тебе-то что? Или, может… это ты с ним спишь? У тебя же по английскому сплошные «отлично». – Ее прорвало, она уже не могла остановиться, захлебывалась словами: – Как это у тебя получается? Ни в чем не отказываешь? Ублажаешь, как можешь? И что же он предпочитает? Наверное…

– Заткнись! – прорычала Эмберли. Тряхнула скатывавшуюся в истерику девицу так, что та затылком приложилась к стене. – А просто учить не пробовала?

– Умная, да? – визгливо выкрикнула Саванна, со злостью глянула на Эмберли и тут же с безнадежным отчаянием выдохнула обреченно: – А я дура! Родители вечно орут, что у меня мозгов нет, что я ни на что не способна. Задолбали уже! А ему… какая ему разница? Ну ставил хотя бы «D», как будто кто-то за ним проверяет. Я бы ему заплатила. Я же предлагала, по-хорошему предлагала. А он уперся. Урод! А теперь сам виноват!

Откуда-то со стороны раздался тихий кашель. Эмберли и Саванна разом вздрогнули, завертели головами. Мисс Хетчет стояла у ближайшего выступа в стене и, видимо, давно.