Игра в прятки

Передо мной находилось тело… По-другому сложно было назвать эту картину. Молодой мужчина распластался прямо на бетонном полу без сознания. Почти на всех открытых участках тела красовались свежие гематомы. По цвету можно было определить, что избили его не больше часа назад. Изо рта тонкой струйкой стекала кровь.

Присев рядом, я первым делом ощупала позвонки. Определив, что переломов нет, я попросила Энтони переложить заключенного на койку, и приступила к более детальному осмотру. Мои худшие опасения не подтвердились. Кровь была всего лишь из разбитой губы. Череп цел, чего не скажешь о ребрах.

— Энтони, сходи в медблок, принеси фиксирующую повязку. Она в левом шкафчике от входа в третьей полке сверху.

— Я не могу тебя здесь оставить, ты же знаешь.

— Да брось, — отмахнулась я, — Он в отключке. В конце концов, пристегни его наручниками к койке.

Надзиратель посмотрел с сомнением, но все же кивнул и сделал как я просила. Конечно, это было не по протоколу, но жизнь вообще отличается от свода правил. Например, согласно протоколу, мне нельзя было ходить по коридорам без сопровождения. Но на деле я часто пренебрегала этим, поскольку в корпусе, где я работала, заключенные не разгуливали, где им вздумается. Одиночные камеры, в которых они проводили двадцать два часа в сутки, не оставляли им шанса. Здешним обитателям разрешались всего два часа прогулок, и в это время я благоразумно не выходила из медблока.

Когда Энтони ушел, я продолжила осмотр, кое-как подняла футболку к груди, осматривая живот на предмет внутреннего кровотечения. Сразу видно, что передо мной новичок — фигура сильно отличалась от завсегдатаев. Нет, здесь тоже было много "качков", но выглядели они по-другому. По этому парню было видно, что его еще не успели подсадить на стероиды, которые уродуют тело.

В меру широкие развитые плечи, хорошо проработанные мускулы, но все смотрится естественно и эстетично. Смотрелось бы, если бы не гематомы и кровоподтеки. По-хорошему, нужно было провести пальпацию, но делать это, когда пациент без сознания, бессмысленно. Я начала обрабатывать рассеченную кожу и наносить мазь на гематомы. Работы было много, и я увлеклась, отрешаясь от мира. А когда в следующий раз посмотрела на лицо заключенного, поймала взгляд пронзительно-голубых глаз, которые пристально следили за каждым моим движением.

Я уже давно не боялась своих пациентов. Профессиональная деформация сделала свое дело, и я видела, что отъявленных садистов здесь очень мало. Меньше процента, если задуматься. Остальные же… они не представляли для меня опасности. И не только потому, что меня отделяли от них прочные решетки и железные двери, а чаще всего еще и вооруженная охрана. И не потому, что в моем кармане всегда лежал наготове шприц с лошадиной дозой феназепама. Просто врач был для них неприкосновенен. Но почему-то один взгляд именно этого заключенного заставил меня отшатнуться, уронив на пол ватный тампон и бетадин.

— Что ж ты пугаешься, как маленький котенок, — услышала я низкий мелодичный голос. — Не съем я тебя.

— В таком состоянии точно не съешь, — хмыкнула я, быстро взяв себя в руки. — Рассказывай, что болит.

— Сердце, — ответил заключенный, заставив меня напрячься. — Передо мной такая красавица, а я без цветов.

— Слушай, юморист, если ты думаешь, что первый из местных постояльцев, кто решил отточить на мне свои навыки пикапа, то ты сильно заблуждаешься. В этом корпусе всего два врача и если не хочешь в дальнейшем вместо таблеток от простуды получить клизму, лучше не зли меня. — предупредила я.

— Ну, таких обаятельных как я тут точно больше нет, — нагло улыбнулся парень, напрочь проигнорировав намек на суровое медицинское обслуживание.

— Скажи, когда будет больно, обаятельный ты наш, — фыркнула я, начиная пальпацию.

В целом, она прошла неплохо. Разрывов внутренних органов нет, ничего важного не задето. Можно считать, что ему повезло. Посветив в глаза фонариком, я проверила реакцию, убедившись, что если сотрясение и имеется, то совсем легкое.

— Голова кружится? Тошнит?

— Нет.

— Что с тобой произошло?

— Споткнулся.

— И о чей кулак ты споткнулся? — тяжело вздохнула я, понимая, что мне все равно не ответят. — Ладно, если не хочешь, можешь не рассказывать. Снимай футболку.

— Что, прямо сразу к делу? — я снова поймала на себе наглый взгляд. — Даже на свидание меня не пригласишь?

— Могу и пригласить, — пожала я плечами, — но ты ведь все равно не пойдешь. А вот твои ребра сами по себе не срастутся. Хватит паясничать. Я ведь отлично знаю, что сейчас для тебя каждый вздох болезненный. Нужно наложить повязку, — сказала я, заметив, как в камеру входит Энтони.

— Все в порядке? — спросил надзиратель.

— Более чем, — твердо кивнула я.

Наложив повязку, я заклеила пластырем некоторые особо глубокие царапины. Больше мне здесь делать было нечего, поэтому я молча собрала медикаменты обратно в сумку. Уже на выходе я услышала за спиной тихое:

— До встречи, пугливый котенок с острым язычком.