Игра в прятки

— Это еще почему? — нахмурилась я, начиная подозревать, что это часть очередной тупой шутки. — Только не говори, что ты боишься врачей!

— Боюсь, конечно! Ты когда-нибудь видела фильмы про врачей-убийц? Вы страшные люди!

— Я, конечно, польщена, что ты считаешь меня столь опасным человеком, — хмыкнула я. — Но пока я не схватилась за топор и не пошла кромсать своих пациентов, подумай о более насущных вещах. Не нарывайся лишний раз. Уверена, без твоих скабрезных шуточек тебе бы доставалось в два раза меньше.

Кажется, я скоро научусь читать по глазам, ведь выражение лица у него не меняется почти никогда. Но в глубине голубых радужек иногда мелькают настоящие эмоции. Сейчас я видела упрямство и весьма внушительную долю скептицизма.

— Не ревнуй, красавица. Ты же знаешь, что мое сердце принадлежит только тебе, min skönhet, — добавил заключенный на неизвестном мне языке.

А вот последнее я не поняла. Это что, ругательство такое?

— Не знаю, как ты меня назвал, но явно не так, как положено. Я доктор Дэвис. Постарайся запомнить.

— Запомню, мисс Дэвис, можешь не сомневаться.

Добравшись до своего кабинета, я какое-то время нервно расхаживала из стороны в сторону, обдумывая эту ситуацию. Почему-то она меня цепляла, не позволяя выкинуть из головы. Конечно, в первую очередь из-за жестокого обращения. Я насмотрелась на то, как отдельные надзиратели самоутверждались именно за счет заключенных, и должна была уже привыкнуть к этому. Я понимала, что в это место попадают не самые лучшие представители человечества. Убийцы, террористы. Но все же спокойно на это смотреть так и не научилась. А случай этого Райнера выходил за все рамки. Я поняла, что мне нужно больше информации и решительно набрала номер Энтони.

— Привет. Я знаю, что у тебя сегодня выходной, но ты не мог бы встретиться со мной после смены? Ненадолго, обещаю.

— Привет. Конечно. Знаешь кофейню возле станции Балем?

— Найду. Спасибо, Энтони, я буду там в девять.

Остаток рабочего дня я сидела как на иголках, а минуты, как назло, тянулись медленнее обычного. Заполняя бумаги, я зависала над каждым документом по несколько минут, пытаясь вчитаться и понять смысл текста. Наконец, смена подошла к концу и я, еще раз быстро проведав своего пациента и убедившись, что новых серьезных травм нет, отправилась на встречу с надзирателем.

***

— Что случилось, Эмбер? — сразу встретил меня вопросом Энтони. Возле него уже стояло несколько пустых чашек из-под кофе. Было видно, что он давно меня ждет, хотя я приехала вовремя. — Не пойми меня неправильно — я был бы рад, если бы ты просто захотела выпить со мной кофе, — улыбнулся надзиратель, — но чувствую, что беседа будет не светской.

— Ты прав, — ответила, присаживаясь напротив. — Я здесь из-за Райнера. Что-то меня беспокоит. И дело не только в том, как с ним обращаются. Когда он поступал, случайно не ты дежурил? Видел его документы?

— Нет, не я, — разочаровал меня Энтони. — Этим вообще не надзиратели занимаются. Но даже если ты получишь его выписку, думаешь, это что-то изменит или прояснит? Очнись, Эмбер! Ты что, детективов пересмотрела? В таких документах обозначены только личные данные вроде пола, возраста, веса и тому подобное, которые сразу отправляются и к тебе тоже. Ну еще судебное заключение, — добавил он немного подумав. — Срок уголовного наказания, категория, возможность УДО и прочее. Что тебе даст эта информация?

— Ты прав… — сказала я, немного подумав. — Но я не знаю, с какого конца еще подойти.

— Ни с какого, — отрезал мой собеседник. — Не лезь в это дело. Занимайся своей работой. Это просто очередной заключенный. Поверь, даже самым отбитым придуркам из наших скоро надоест так тщательно отрабатывать свой гонорар.

— Не надоест, — в этом вопросе я могла быть категорична. — У него, похоже, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Или это суицидальные наклонности так проявляются, не знаю. Но его шуточки и намеки не оставляют ни шанса на то, что кто-то из охраны смягчится. И дело даже не в этом, Энтони. Ты знаешь, что с момента убийства до его заключения в Белмарш прошло меньше недели?

Вот теперь надзиратель задумался. Он долго молчал, постукивая пальцами по столешнице.

— Это, конечно, странно. Но ты не адвокат и не полицейский. Оставь это, если не хочешь серьезных проблем.

— Но…

— Никаких "но", Эмбер. К нам иногда попадают странные заключенные и их вина не всегда так очевидна, как хочется. Но ты не сможешь с этим ничего сделать. Во-первых, чаще всего их нахождение в тюрьме продиктовано интересами очень влиятельных людей. Во-вторых, это не значит, что они невиновны.

Наверное, было глупо надеяться, что Энтони чем-то мне поможет, но я все равно ощутила разочарование. Я еще немного посидела, допивая свой чай, и покинула кофейню. Завтра у меня был выходной, а это означало три вещи. Первая — можно выспаться. Вторая — послезавтра придется отдежурить сутки. Третья — у меня появилось время, чтобы разобраться в этом деле без помощи надзирателя, и, кажется, я знаю, с чего мне начать.

***