Игра в саботаж

Они заговорили о тюрьме. Жмых в очередной раз пустился в тюремные воспоминания. Ему очень хорошо и спокойно было сидеть третий срок — он уже успел завоевать имя и положение в криминальном мире, и отсидка в «черной» зоне была для него очень комфортной. Это именно Жмых рассказал Анатолию, что зоны делятся на «черные» и «красные». В «черной» правят блатные, по блатным понятиям и законам, а в «красной» — менты, которые стараются подмять блатных под себя и устанавливают свои порядки.

В общем, в тюрьме Жмыху было хорошо. Там был его дом. Там его уважали, кормили и не заставляли работать. А на воле все было не так… вот он и запил с тоски, вспомнив прежние времена.

— А главное то, что в зону я больше не попаду, — мрачно, уже напившись до чертиков, вдруг произнес Жмых.

— Почему не попадешь? — не понял Анатолий. — Вот повяжут нас всех — еще как попадешь!

— Ты не въехал, братан, — горько вздохнул Жмых. — Нас-то повяжут, оно понятное дело, только на зону уже никого не отправят. Ребята не знают за такое, они думают — пойдут на зону. А я знаю, что нет.

— Не понял. А куда отправят? — Нун выпил всего четыре маленькие рюмки и поэтому мог логично соображать.

— В расход, — всхлипнул Жмых.

— То есть расстрел? Ну, это не обязательно. Не так просто дать высшую меру.

— Ты опять не понял, братан! Нас на месте всех положат! Ни до какого суда дело не дойдет. Нас замочат еще до ареста и до суда. Пасть всем захлопнут, чтоб молчали. А мне — больше всего!

— Тебе-то чего? — все еще не понимал Нун.

— Потому что я знаю, а они нет! Хочешь, скажу тебе как родному? — Жмых был совсем пьян, потому и болтал не умолкая. — Хозяин наш знаешь кто? Полковник КГБ!

— Как это? — опешил Анатолий, не веря своим ушам.

— А вот так! Помнишь, я тебе говорил, что хозяин у нас серьезный? Что знаем, на какие дела ходить, а куда нет? То-то и оно! Кто нас всех собрал? Кто доктора от зоны отмазал, артисту позволяет по бабам бегать, а всем остальным сроки скостил? Через него дела по жидам идут, которые документы подают на выезд. И он знает, кому откажут, кого пустят, а кто пойдет в обход. И вот когда идут в обход, он знает, чтó будут с собой везти и сколько. Потому нас и собрал! Мы половину прибыли ему отдаем! А он лицо заслуженное, полковник, Герой Соцтруда! А на самом деле за нашими шкурами жирует!

— Ты хочешь сказать, что полковник госбезопасности сколотил вашу банду, чтобы зарабатывать на тех, кто бежит из страны? — уточнил Нун, шокированный услышанным.

— А то! — хмыкнул Толян. — Шкура сучья! Нутром почуял, гад, что люди скоро отсюда со всех конечностей драпать начнут! И решил подзаработать. И другие его коллеги в теме, кто крышует да закрывать на все это глаза помогает. А он им проценты отстегивает, сука. И с жиру бесится. Вот увидишь: все золотишко свое скоро в швейцарский банк переведет и за бугор свалит!

— Откуда ты это знаешь? — Анатолий вдруг подумал, что не стоит принимать так всерьез пьяные бредни Жмыха.

— А как я третий раз из зоны вышел? До сих пор локти кусаю, что песни этой суки послушал! Эх, дурак!

Тут Толян поведал уже совсем простую информацию о том, что познакомился с женщиной по переписке. Таких в зоне называют заочницами. Влюбился страшно, голову совсем потерял и стал стремиться поскорее на волю выбраться. А поскорее — никак, срок-то за бандитизм. Тут и дошел до него слух, что один серьезный человек отчаянных людей ищет на хорошее дело. И кто согласится, тому срок скостят и из зоны прямо сразу и выпустят.

— Ну, я и пошел, — вздохнул Жмых.

Тайком он встретился с этим полковником — Толян прямо сказал, что звать его Дмитрием Зленко, и перевели его в одесское КГБ из Херсона. В Одессе этот Зленко быстро пошел в гору — потому что работал в отделе КГБ, отвечающим за эмиграцию, и научился зарабатывать деньги на тех, кто хотел уехать за рубеж. А потом и вовсе решил разбогатеть.

Мечтая о светлом будущем с любимой женщиной, Жмых оказался на свободе. Но любимая женщина была аферисткой, к тому же замужней. А сам Толян очутился в Бурлачьей Балке, в банде, прекрасно понимая, что теперь конец уж точно будет один.

— Все остальные не в теме, — вздыхал он, — а я точно знаю, что как только он побольше денег срубит, всех нас отправит на тот свет. Никто не выживет. Думаешь, ты случайно здесь? — пьяно взглянул он на Нуна.

— Что ты имеешь в виду? — похолодел тот.

— А то, что тебя специально везли к нам! Сам как думаешь, с чего тебя сюда везти, где нет ни зон, ни спецтюрем, ничего, кроме портов? Тебя к нам везли! И как думаешь, чего тебя никто не ищет? Захотели бы — нашли в два счета! А тебя никто не ищет. Это потому что тебя именно сюда и везли!

— Но зачем? — Все внутри Анатолия обмерло, он просто не мог осознать то, что услышал.

— А чтобы запачкать! Политического рано или поздно выпустят, а теперь всё, ты уголовный! Запачканный ты, по самые ухи в дерьме, да и про Зленко этого ничего не знаешь. А если и вякнешь, кто тебе поверит? Да и еще одна причина есть…

— Какая? — Нун уже не понимал, как и на что реагировать.