Игра в саботаж

Это был неправильный ход. Емельянов снова зашел актеру за спину. Сначала двинул его лицом об стол, а затем ударил кулаком в определенную точку спины. Однажды эту точку ему показал один врач. Баров закричал и вдруг осел на табурете. Емельянов очень надеялся, что от удара ноги актера окажутся парализованы. Впрочем, он не собирался это проверять. Стукнул кулаком в дверь, чтобы его выпустили. И ушел прочь. Никто ему не препятствовал.

Глава 26

Так уж получилось, что после разговора с Емельяновым Стеклов все время думал о том, сколько всего обычный человек не знает о КГБ, даже не представляет себе этого. И он бы не знал, не заставь его жизнь однажды лицом к лицу столкнуться с тем, о чем он больше не хотел вспоминать.

И не вспоминал. Время — великий лекарь и лучшее лекарственное средство, отшибающее память. Если бы не молодой, настырный и такой романтически-наивный Емельянов, до сих пор верящий в зло и добро. А что такое было злом на самом деле? Андрей не знал, как не знали и те, кто однажды столкнулся с тем, что так тщательно было спрятано и так смертельно опасно было все это отрыть там, под землей, под тоннами секретных бумаг и людских пороков.

Стеклов вспоминал самые опасные операции ликвидаторов из спецотряда КГБ, о которых он знал.

Однажды он сам чуть не стал ликвидатором. Ему предложили перейти на работу в госбезопасность. Тогда его вызвал в свой кабинет начальник, плотно закрыл дверь и, понизив голос, сказал, что есть такое вот предложение. Можно перейти на работу в КГБ, а потом пойти на курсы «повышения квалификации» для офицеров. При этом лицо начальника было белым, а руки его тряслись.

Стеклов прекрасно понимал, о чем идет речь. Он слышал разговоры и видел тех, кто однажды сделал такой выбор. Он помнил своего бывшего друга, который, соблазнившись высокой зарплатой и перспективами карьерного роста, перешел в страшный отдел. Ровно через полгода его нашли повешенным в собственной квартире. И Андрей точно знал, что это не самоубийство — несмотря ни на что. Просто его друг не сумел выполнить свое первое задание на новом месте работы.

Тогда, спокойно встретив взгляд начальника, смело глядя ему в глаза, Стеклов категорически отказался. Больше разговора об этом не было. И отказался Андрей не потому, что не хотел убивать людей. Проработав в уголовном розыске достаточный период времени, он был твердо уверен, что людей обязательно надо убивать — некоторых особенно! Он не хотел убивать себя. Это было бы гораздо страшней и больней.

Но с тех пор он следил за скудной информацией, которая поступала об этом. И слышал о делах, о которых в стране знали считаное количество людей.

12 октября 1957 года в Мюнхене агентом КГБ Богданом Сташинским выстрелом ядовитой струи из специально разработанного бесшумного газового пистолета был убит один из лидеров националистической организации «Заграничной ОУН» Лев Ребет. Руководители СССР намеренно пошли на такой рискованный шаг, как политические убийства за рубежом. Наивно было бы полагать, что заказные убийства ушли в сталинские времена. В период «оттепели» наоборот — начался почти расцвет этих убийств.

Богдан Сташинский, ликвидатор 13 отдела Первого главного управления КГБ СССР, по заданию КГБ бежал на Запад вечером 12 августа 1961 года. Отдел, в котором он работал, занимался террористическими и диверсионными операциями за рубежом.

Для убийства профессора Льва Ребета Сташинский использовал специальный пневматический пистолет. Когда Ребет спускался по лестнице в доме, в котором размещалась редакция газеты «Український самостiйник», убийца подстерег его и выстрелил с близкого расстояния ему в лицо из спецпистолета, завернутого в газету. Затем принял вторую особую таблетку (первую он выпил перед совершением преступления), которая нейтрализует действие на организм синильной кислоты, и незамеченный удалился. А Ребет, вдохнув смертельную дозу паров яда, рухнул замертво. Синильная кислота вызывает очень сильное сужение сосудов, от этого человек моментально умирает. Медики констатировали смерть от внезапного сердечного приступа. Поэтому в КГБ и Степана Бандеру, знаковую фигуру в национальном украинском движении, кость в горле у советской власти, решили убить с помощью этого же оружия. Операцию поручили тому же Сташинскому.

15 октября 1959 года Бандера собрался ехать домой на обед. Перед этим он со своей секретаршей заехал на рынок, где кое-что купил, а домой отправился уже один. Возле дома к нему присоединились телохранители. Бандера оставил свой автомобиль в гараже, открыл ключом дверь в подъезде дома № 7 по Крайттманштрассе, где жил с семьей, и вошел внутрь.

Здесь его уже ждал агент КГБ Богдан Сташинский, следивший за будущей жертвой с самого января. Он опознал Бандеру на службе в эмигрантской церкви, узнал его имя и адрес. Орудие убийства — пистолет-шприц с цианистым калием — спрятал в свернутой в трубку газете. Всегда осторожный и бдительный, в тот день Степан Бандера отпустил телохранителей, прежде чем войти в подъезд, и те уехали.