Игра в убийство

Кусая губы, он поглядывал на часы, звонил по телефону, ему упорно не отвечали.

Около одиннадцати вечера Кирилл въехал в Петербург… и начались нескончаемые светофоры. Кровь фонтаном била детективу в голову — как, оказывается, бывает дорога чужая жизнь.

Словно смерч влетел он в вестибюль дома Фроловой и бросился к охраннику.

— Вы видели Фролову? Она вернулась домой?

— Да, Алина Вадимовна, уже часа два как пришла.

— Вы уверены?

— Абсолютно!

— Но почему она не подходит к телефону?.. Позвоните ей! — потребовал Кирилл.

Охранник не спеша набрал номер.

— В самом деле, не отвечает!.. Но это не в первый раз! Когда ей нужна тишина, она отключает телефон.

— Но мне надо срочно ее увидеть!

— Э, молодой человек!.. Знаете, сколько таких, как вы?!

— А если подняться и позвонить ей в дверь?

— Да вы что, с ума сошли? Тревожить саму Фролову?! Вы лучше уходите, а то я вызову патруль. — Он взял рацию.

— Вы правы… правы!.. — успокаивая его жестом, произнес, задыхаясь от волнения Кирилл. — Я ухожу.

Он выскочил на улицу и со скоростью удравшего из больницы сумасшедшего оббежал весь дом.

«Есть два варианта: поднять тревогу или действовать самому… Если я сумею подобраться к пожарной лестнице, то лучше самому, будет быстрее…»

Обратной стороной фасада дом выходил в густо разросшийся палисадник. Пожарная лестница начиналась со второго этажа. Кирилл вспомнил свой подъем по стене замка Дезире и решил действовать аналогично… благо старинные особняки всегда богато декорированы, есть за что ухватиться. В какие-то пять минут рука Кирилла уже ухватилась за мокрую от дождя перекладину пожарной лестницы.

«Только бы никто меня не заметил! — мысленно твердил он, взбираясь на крышу. — Теперь не ошибиться бы с балконом, — свисая головой вниз, прикидывал Кирилл, какой балкон принадлежит Фроловой. — Этот… точно… хотя риск есть!..»

Уцепившись за декоративный выступ, он спустился на балкон четвертого этажа, а с него уже спрыгнул на балкон Фроловой и толкнул дверь. Она оказалась закрытой.

«Черт! — Он постучал в окно. Никто не отозвался. — Эх!..» — и Кирилл плечом высадил двойное стекло.

Осколки посыпались с таким страшным звоном… но испуганная фигура Фроловой не появилась на пороге.

Кирилл повернул ручку и вошел в темную гостиную.

— Алина! — громко позвал он. — Алина!..

Он вышел в коридор и открыл первую дверь, это был кабинет… дальше еще какая-то комната… еще… наконец в лунном свете он увидел, что попал в спальню…

— Алина!.. Алина!.. — тревожно выкрикивал детектив, стараясь нащупать выключатель.

Он подошел к кровати и зажег настольную лампу. То, что он увидел на тумбочке, подтвердило его страшную догадку.

— Алина! — с силой потряс он за плечо Фролову. — Алина! — Он взял ее руку и нащупал пульс. — Алина!.. Черт возьми!..

Ее лицо сморщилось как от нестерпимой боли, и она медленно приоткрыла глаза.

— Как давно вы выпили снотворное?! — набросился на нее Кирилл.

Она смотрела на него отрешенным невидящим взглядом.

— Вызываю «скорую помощь»! — оглянулся он в поисках телефона.

— Э… — тихо произнесла Алина. — Э… не надо никакой помощи… я хочу спокойно умереть…

— Не получится! — и, заметив телефон, Кирилл направился к нему.

— Нет! — пробормотала Алина. — Умоляю!.. Никакой огласки… никакой…

— А!.. Значит, вы еще в состоянии соображать! Отлично!

Кирилл бесцеремонно подхватил Фролову на руки и понес в ванную.

— Вы что, с ума сошли? — с трудом ворочала она языком.

— Сошел вместе с вами!

Усадив Фролову на стул, он наполнил кувшин водой и приказал:

— Пейте!

Фролова отшатнулась назад, но Мелентьев схватил ее за голову и поднес кувшин к губам.

— Пейте! Черт вас возьми! Или я вызову «скорую помощь» и устрою мировую огласку!

Алина, захлебываясь, принялась пить воду.

— Все, больше не могу…

— Давайте!

— Что? — тяжело дыша и плохо соображая, спросила она.

— Пальцы в рот, что!

Засучив рукава и надев резиновые перчатки, Кирилл со скрупулезностью фармацевта вылавливал еще не растворившиеся таблетки и складывал их на край раковины.

— Плохо! Еще воды!

Фролова безропотно повиновалась. Кирилл подсчитывал уже полурастворившиеся таблетки и опять говорил, что плохо.

— На этикетке было написано пятьдесят штук!

— Меньше!.. — пробормотала, склонившись всем корпусом в ванну, Фролова.

— Что?!

— Меньше! Я их еще до этого принимала… оставалось тридцать пять штук…

— Тогда душ!

Он сорвал с Фроловой ночную рубашку и поставил ее под холодную воду. Она завизжала, словно ее разрезали ножом, но железные руки Кирилла не выпустили ее из-под обжигающих холодом струй душа.

— Так, теперь полотенце! — Он обмотал ее махровой простыней и отнес на кровать.

— Какого черта вы все это делаете? — неприязненно спросила Фролова. — Вам хочется громкого процесса и выигрышной роли обвинителя?!

— Нет! Мне хочется исправить свою ошибку, признаться в своей вине перед вами и, если можно, выпросить прощения.

— Ничего не понимаю! — стуча зубами от жестокой дрожи, пробормотала Фролова. — Не стойте как истукан! Принесите коньяка! Вы знаете, он в гостиной, в баре!

Вернувшись с бутылкой, Кирилл налил немного в рюмку и протянул Алине.