Игра в убийство

Мыть посуду полагалось в тазике, куда Марфа Васильевна плеснула горячей воды из стоящего целый день в печке чугунного горшка. Варьку эта процедура раздражала, а Елке неожиданно нравилась. Почему-то на нее сходило умиротворение, когда она намыливала в тазике тарелки, чашки и ложки, а потом выливала мутную воду и споласкивала посуду чистой холодной водой под висящим в углу кухни рукомойником. Воду с колодца носили заранее, чтобы она немного прогревалась в стоящем у печки чане, иначе была такой ледяной, что ломило руки. Зубы тоже ломило, но Елка все равно пила: такой вкусной была эта холодная колодезная вода. И за два месяца ни разу не простудила горло.

Она вымыла посуду, взяла ноутбук и снова вышла во двор. Грех в такую погоду сидеть в помещении. Зима впереди долгая, тогда и насидятся. Уютно расположившись в гамаке, растянутом между двумя старыми яблонями, Елка раздала с телефона интернет и вышла в скайп. До начала урока было еще минут семь, поэтому оставалось только ждать, лениво подставив лицо солнцу и закрыв глаза.

Воздух был наполнен летними звуками и ароматами. Елка старалась различить их сквозь смеженные веки. Вот, сердито звеня, пролетел шмель, а вот тоненько запела паутина, бережно принимая попавшую в нее невезучую муху. Ж-ж-ж-ж, дзынь-дзынь… Вот на мягких лапах, крадучись, прошла кошка Марыся, выслеживающая ежа. Он жил в траве у самого забора, Елка иногда ходила его кормить. Ш-ш-ш-ш, жалобное мяуканье. Похоже, выследила.

Снова какие-то шаги, явно человеческие, но тоже крадущиеся. Елка не успела их классифицировать, как они перешли в такой же тихий, практически неразборчивый шепот, из которого ухо вычленяло лишь отдельные слова. Неизвестный голос, кажется мужской, произнес «злато», «покалечилась» и «мы же на «ты», а еще «паразит».

Соседи ссорятся. Елке стало скучно. Звонок в скайпе оповестил о начале урока, и она тут же забыла о чужих разговорах, которые к ней не имели никакого отношения. Освободившись через час, она отнесла в дом ноутбук. Марфа Васильевна на кухне колдовала над купленной на ужин уткой, а заодно собиралась печь пирог с яблоками. Он у нее получался божественно. Елка предложила помощь, но была отвергнута, мягко, но решительно.

– Не поможет рвение, если нет умения, – сказала Марфа Васильевна, усмехнувшись, – ты лучше иди погуляй, деточка.

– Я тогда Варю поищу, – сказала Елка, – а то ее что-то долго нет.

– Поищи, поищи, а назад вертаетесь, будем чай с пирогом пить. И варенье я с утра сварила из арбузных корочек с клюквой. Не ела, поди, никогда такого.

Елка призналась, что не ела, и вышла из дома, а затем и из двора на жаркую, чуть пыльную улицу, искренне недоумевая, откуда у Варькиной бабушки столько умений. Надо же, варенье из арбузных корок с клюквой! И куда, спрашивается, подруга подевалась? Тащиться на другой конец деревни, чтобы искать Варьку на поле, где она собиралась нарвать цветов, было неохота. День раскочегарился вовсю и был жарким, сонным. Деревня словно вымерла, главная улица оказалась пустынной, даже вездесущие детишки, приехавшие к бабушкам на каникулы, не бегали, не катались на велосипеде, не кричали звонкими голосами на всю округу.

На речку, что ли, сходить? А Варька сама найдется, не маленькая. Может, уже познакомилась с кем-то, и Елкин приход ее совсем не обрадует. У подружки была навязчивая идея найти себе парня. Ее ужасно угнетало, что к девятнадцати годам у нее нет кавалера, и она просто грезила выйти замуж.

Елка, к слову, тоже одинокая, этого не понимала. Вокруг столько всего интересного: учеба, концерты, выставки, китайский язык, путешествия, книги, наконец. Жизнь не вращалась вокруг мужчин, а что касается любви, то она была уверена – всему свое время. Как говорил внезапно возникший в жизни их семьи сын Инессы Леонардовны, то есть двоюродный брат папы Глеб Ермолаев: «Бог управит». А значит, и суетиться ни к чему.

Приняв решение оставить Варьку наедине с ее глупой затеей, Елка свернула с главной улицы на боковую, а оттуда на узкую тропинку между деревьями, ведущую к речке. Это самый короткий путь. Здесь было довольно сумрачно, потому что разросшиеся деревья сплетались кронами, практически не оставляя шанса солнцу.

Земля в постоянной тени казалась влажной и слегка разъезжалась под ногами, отросшая трава доходила до середины бедер, и вообще-то идти тут было довольно неприятно. Обычно они бегали на речку вдвоем, и легкого неудобства Елка не замечала, но сегодня ей вдруг захотелось вернуться. Где-то в глубине дикой неухоженной рощицы притаилось чудовище. По крайней мере, ей так казалось.

– Это все твое дурацкое воображение, – шепотом сказала она себе. – Совсем недавно ты считала, что в имении в Резанке живет привидение, уверяла в этом окружающих и оставляла молоко с печеньем. А потом выяснилось, что тебя просто разыгрывали.