Игра во все руки

Ведь раз это происходит, значит, это кому-нибудь нужно. Людям, например, ведь уже не осталось сомнения в том, что именно люди уцелеют в этой войне. Только люди останутся после Слияния.

Вдруг холод отступил, Макси уже не ощущала его. Она не ощущала боли телесной: ни в крыльях, нигде. Лишь внезапно нахлынувшая, как легионы нечисти, тоска заполнила ее существо, забралась в каждую клеточку, в каждый волосок, в каждую струнку души. У демонов ведь тоже есть души, хоть кто-то и не верит в это. У Макси — есть; она всегда чувствовала ее в себе. И теперь там поселилась какая-то особенная, непривычная, неузнаваемая, липкая и холодная, грустная и молчаливая тоска.

Время демонов и астеров ушло. Навсегда.

А девушка вдруг ясно и четко осознала, что хочет умереть. Никогда еще она не хотела этого, но теперь — хочет. Когда-то она проглатывала живых тараканов, лишь бы выжить. Но теперь не стала бы и пальцем о палец ударять ради этого.

Ведь она чертовски сильно устала. Так давно она была простой девушкой, девочкой, забранной светлыми в свой поганый монастырь. Какое-то время она училась там навыкам боя, потом стала охотницей. Потом — уже и не помнится как — перешла на сторону Тьмы. Перебежчица, проклятая Актарсисом навеки. Ах, да, ее сделал фурией Сэйтен, этот холеный Владыка Царства Тьмы, один из сильнейших демонов. Наверное, он до сих пор жив и грызет ногти, ломает голову, как остановить орды людей… Так ему и надо.

Он дал девушке лишних несколько веков жизни, которые она не хотела иметь. Он продлил ей жизнь вопреки природе, вопреки ее желанию.

И теперь она хотела просто тихо умереть, и хвала Создателю, что ее грешная душа ныне не попадет в котел Яугона. Ведь Яугона больше нет.

Макси хотела уйти. Заснуть здесь, на этой холодной скале, обдуваемой всеми ветрами зимы, перед апокалипсической картиной баталии. Говорят, смерть от переохлаждения приятна и незаметна. Говорят, она похожа на вечный сон без сновидений.

Вечный сон без сновидений… "Это то, что нужно, подруга!.. Это то, чего тебе так долго не хватало. Усни же, растворись в небытии, теперь ты свободна. Теперь ты не связана с Яугоном ничем".

Макси запоздало услышала шорох позади себя. Оборачиваться не хотелось, и она не стала бы, но требовательный, грубый мужской голос гаркнул:

— Эй, ты, тварь! Ну-ка повернись!

Так не хотелось оборачиваться… Ведь девушка знала, что будет, когда она обернется. Там, позади себя, она увидит вооруженного солдата, а может и нескольких. Они, направив на нее свои автоматы, со свирепыми, разгоряченными от похода по тайге лицами недолго посмотрят на нее, выжигая навсегда в своей памяти образ демона, крылатой твари, нежданно-негаданно объявившейся в их спокойном мире.

А потом расстреляют. Убьют.

Макси тихо шептала:

Не бойся больше ничего…Не будет больше ничего…

А голос повторил требование:

— А ну развернись, я сказал! Живо!

Так не хотелось оборачиваться… Но девушка с искривленным от боли лицом все-таки обернулась.

Позади себя она увидела вооруженных солдат в зимнем камуфляже с автоматами в руках. Солдаты держали Макси на прицеле и со свирепыми, разгоряченными от похода по тайге лицами глазели на девушку, навсегда выжигая в памяти в образ демона, крылатой твари, нежданно-негаданно объявившейся в их спокойном мире.

Не бойся больше ничего…

А потом солдаты расстреляли Макси.

ЭПИЛОГ

Логан

Логан стоял на высшей точке Икстриллиума. Один. Игнат уже давно был мертв — его тело, пронзенное мечом, лежало неподалеку.

Астеры теперь не растворяются в воздухе, когда погибают. Их тела остаются лежать там, где настигла их смерть.

И это правильно.

А Ключ был уничтожен…

Логан стоял на светло-серых, почти белых плитах, облицовывающих гигантские башни крепости Икстриллиум — оплота всего Царствия Небесного, главного города Актарсиса. Логан, Владыка Яугона, сильнейший из демонов Преисподней, ставший таковым после того, как был изгнан из Актарсиса в звании генерала гарнизона этой самой крепости. Логан, проживший самую длинную во вселенной жизнь, Логан, развернувший самый грандиозный во вселенной план.

На вершине мира. В кружащей голову близости от смерти.

От свободы…

Логан видел то, что ему хотелось видеть. Его не интересовало, была ли то галлюцинация, или же видение реально. Он видел проносящиеся перед глазами картины вновь и вновь. Он знал их наизусть, но продолжал любоваться.