Игра втемную

— Заканчивать операцию, — шаман появился, как всегда, внезапно. Даже Саид его не засек. Иначе бы предупредил. — Я только что из города. Плохие новости. Серж, ты в розыске за убийство полицейских. Тайная стража словно взбесилась. Хватают всех подряд мало-мальски похожих на тебя. Гонсалес, наверняка, тоже обеспокоен твоим отсутствием. И зря ты засветился в эфире. Скоро генерал будет об этом знать и поймет, что твоя вербовка сорвалась. Следовательно — тебя уберут. На все, про все, у тебя, максимум сутки. За это время, надо вернуться к Гонсалесу, подтвердить свою лояльность, похитить кристалл и вернуться. Сейчас мы разработаем твою легенду и наметим план действий. Разумеется, никакого захвата города не будет. Все, что нужно было генералу, ты сделал. Проявил себя, как верный делу боец. Повязан кровью. Поэтому, твое возвращение даст хороший шанс утвердить его в мысли раскрыться перед тобой полностью. Если, конечно, к тому времени он еще не будет знать о твоих контактах со штабом, что весьма вероятно.

Теперь — легенда. На обратном пути, на вас напали твои бывшие собратья по оружию, убили гвардейцев, но тебе удалось с ними справиться и вот, ты снова в строю. Надеюсь, тебе не повредит легкий «макияж» из порезов, синяков и ссадин, для достоверности.

Мельник ощерился:

— Не боись, Козлодоев, буду бить аккуратно, но сильно. Алиби тебе обеспечено. Ха!

— План, безусловно, примитивен, но для более тщательной подготовки — нет времени. Надеюсь, что это позволит продержаться хотя бы какое-то время. На всякий случай, Мельник и Саид пусть всегда будут поблизости. Кроме того, они смогут прикрыть твой отход. У меня для такого случая, кое-что имеется. Опасайся шефа секьюрити, Шульца. Ты с ним еще не сталкивался? — Андреев отрицательно качнул головой, — Значит, обязательно встретишься. Он чрезвычайно умен, хитер и коварен…

Пожалуй — все. Помни главное: ты должен вернуться с камнем. Это и в твоих личных интересах. Твой мозг разблокирован очень ненадежно. Надо довести дело до конца. Иначе… Сам понимаешь.

Андреев поймал себя на мысли, что колдун, как-то незаметно, ненавязчиво и вполне успешно вошел в роль руководителя миссии. «Определенный интерес в положительном исходе дела он, явно, имеет. Впрочем, пока наши позиции совпадают. Поэтому, будем решать проблемы по мере их поступления».

Глава 27

— Господин генерал! — раздался по селектору взволнованный голос начальника штаба, — простите за беспокойство, но, только что поступило сообщение: объявился Андреев. Он только что был в лагере Хуана. Один, ранен. Сел в джип и, сейчас, направляется сюда.

— Отлично! — воскликнул Гонсалес. Как только появится — немедленно оба ко мне. Разыщите Шульца. Он тоже может понадобиться.

Генерал налил себе полстакана виски и залпом выпил. «Получилось или нет? Что там произошло? Почему он один?». Мысли наползали одна на другую, и все сводились к вопросам, на которые, пока, не было ответов, что ужасно раздражало. Ведь от этого зависело многое, точнее — все. Он знал, стоит Хромому шевельнуть хоть пальцем, если узнает о его делах, то — конец. Генерал Гонсалес будет вычеркнут из списка живых. Причем, какая смерть его ожидает — неизвестно. Но то, что она будет мучительной и долгой — гарантированно. В назидание другим. Главнокомандующий плеснул еще полстакана напитка и опрокинул его содержимое в себя. Кровь быстрее побежала по жилам, напряжение спало. «В конце концов, Андреев здесь. Никуда уже не денется. Если что, Шульц, со своими головорезами, о нем позаботится». К генералу вернулось благодушное настроение. Он, даже, стал насвистывать какую-то незатейливую мелодию.

В дверь постучали.

— Что еще? — буркнул Гонсалес.

Появился адъютант:

— Герр Шульц, мой генерал.

— Пусть войдет.

В кабинет, проскользнул неприметный с виду, сутулый человек, в сером, в полоску, мятом костюмчике, застегнутом на все пуговицы. Ворот, белой рубашки не первой свежести, стягивал черный галстук-бабочка. Редкие, обильно смазанные гелем волосы, тщательно зачесаны на бок, в попытке скрыть плешь. Губы на скуластом лице, украшенном сливовидным, мясистым носом, растянуты в некое подобие подобострастной улыбки. Своей внешностью, в иных обстоятельствах, Шульц мог вызвать только снисходительную усмешку, если бы не колючий, леденящий и цепкий взгляд маленьких, бледно-синих, будто выцветших глаз, из-за поблескивающих стекол пенсне.

— Добрый день, господин Гонсалес. Я так понимаю, что Вам понадобилась моя помощь?

— Да, герр Шульц. Мне надо определить уровень лояльности ко мне одного человека. Искренность его мыслей и поступков.

— Вы имеете в виду майора Андреева?

— Да, но почему вы сразу решили, что я имею в виду именно его?…

Мартин Шульц удержался от язвительного комментария, типа: «Вы дебил, генерал. Это же так элементарно». Нордический характер подавил эмоцию.

— Это моя работа, сеньор: знать все и обо всех, угадывать мысли, которые, даже, еще не пришли никому в голову. За это я и получаю свое скромное жалование.