Игра зеркальных отражений

— За коньками, — спокойно ответил он, цепляя мою руку и ведя за собой.

— Да я совершенно не умею кататься!

— Да ладно? — на его лице расцвела довольная улыбочка. — Значит, придётся научить.

— Тим, не надо… Я и на роликах-то ездить не могу, не то что на коньках, — он тащил меня за собой, а я даже не пыталась сопротивляться. Как будто только и ждала, чтобы меня кто-нибудь вот так бесцеремонно увёл. — Или тебе интересно понаблюдать за тем, как я буду коряво шастать по льду, падая через каждый шаг?

— Нет, я намерен тебя учить, а значит, падать сегодня ты не будешь, — самоуверенно заявил он.

— Думаешь, я тебе поверю? — усмехнулась я у него за спиной.

В этот момент он остановился, медленно повернулся ко мне, и на его лице появилось такое непонятное выражение: смесь злобы, сожаления, интереса и нежности — что я попросту растерялась.

— У тебя нет выбора, Рина. Придётся поверить, иначе просто не может быть, — ответил он и, натянуто улыбнувшись, пошёл дальше.

Руки моей он так и не отпустил.

В раздевалке было светло, тепло и необычно тихо. Только здесь меня изволили усадить на лавочку и оставить в одиночестве. Потом мой будущий учитель скрылся за дверью, а спустя пару минут вернулся с двумя парами коньков.

А вот дальше началось то, что перестало укладываться в рамки моей собственной логики.

— Ты хотя бы раз коньки надевала? — спросил Тим, присаживаясь рядом со мной на корточки и расстёгивая молнию на моём сапоге. Пришлось пару раз зажмуриться, чтобы понять, что всё происходящее реально. И как бы всё это меня ни шокировало, но показывать это Тимуру я уж точно не собиралась.

— Когда-то в детстве, недалеко от бабушкиного дома замёрзло большое болото, — начала рассказывать я, стараясь хоть так отвлечься от происходящего и показать Тиму, что это моё переобувание в порядке вещей. — Местные ребята сразу же отправились кататься на льду. В основном, все скользили просто так — сапогами, но у некоторых даже нашлись коньки. Тогда-то мне и стало интересно, как это… кататься на коньках. Выпросить их не составило труда, да только, не успела я переобуться, как меня уже вытащили в самый центр этого водоёма и… бросили, — от этих воспоминаний на лице сама собой расцвела шальная улыбка. Эх, весёлое было время!

— И что было дальше? — спросил Тим, внимательно наблюдая за сменой эмоций на моём лице, а сам тем временем, уже упаковал мою правую ногу в один из коньков, туго зашнуровал и приступил ко второй.

— Поначалу попыталась катиться, — ответила, прекрасно помня, какими добрыми словами покрывала пацанов с их дебильными методами обучения катанию. — Потом поняла, что не знаю, как делать это правильно, и не имею никакого желания пробовать. И тогда решила передвигаться пешком… Медленно ступая по льду. Но быстро упала, и остаток пули преодолевала уже на четвереньках. Вот с того дня на коньки я больше не становилась.

— Ясно, а можно спросить, что стало с теми, кто бросил тебя одну? — в его глазах промелькнул хитрый блеск — всё ж Тим как никто другой знал, что я почти никогда подобного не прощала.

— Ничего особенного, — ответила, пожав плечами. — Просто, на следующий день, каток покрылся небольшим слоем снега, и на всей его поверхности появилась огромная надпись "Вася козёл". Помню, мы с девочками долго её вытаптывали, но получилось красиво… масштабно. И для моих тогдашних двенадцати лет — довольно прикольно. Конечно, сейчас я понимаю, что всё это было глупостью, но вот тогда, ночная диверсия на льду казалась подвигом.

— Ты неисправима, — хмыкнул Тим, затягивая шнурки на втором коньке. А я только улыбалась своим старым воспоминаниям, стараясь не думать о нём и его действиях.

— Была раньше. Теперь многое изменилось, и я в первую очередь.

— То есть, если я случайно забуду тебя в центре катка, ты не станешь исполнять в отношении меня план страшной мести? — поинтересовался Тимур.

— Нет, не стану, — на лице снова появилась улыбка. — Я просто перегрызу тебе сонную артерию.

Он расхохотался, да так заразительно, что я сама не смогла сдержать смех. А потом быстро натянул свои коньки и, снова схватив меня за руку, повёл к выходу на каток.

— Только… Тим, — проговорила, перед самым последним шагом на лёд. — Мне нельзя падать. Категорически.

— Почему?

— Ты же в курсе, что я только в четверг из больницы выбралась, так что никаких травм допускать нельзя.

— А чем ты болела?

— Не бойся, это не заразно, по крайней мере, для тебя, — в моих словах сквозила усмешка, которая не укрылась от блондина.

— Ладно, придётся поверить тебе на слово, — ответил он, а потом улыбнулся, и… началось.

Почему-то Тимур вбил себе в голову, что просто обязан научить меня кататься. Но не учёл, что некоторым корявым козявкам, подобным мне, попросту не дано освоить коньки. Я боялась упасть, опасалась скользить, и даже не пыталась расслабиться и насладиться скольжением. Лёд казался мне сейчас врагом номер один, и никакие старания Тима не были способны это исправить.