Играем в «Спринт»

Наверно, так было не всегда. Став владельцем крупной суммы, он и сам не заметил, как постепенно менялась его жизнь. Поощряемый подачками, неограниченным кредитом, который предоставлялся отнюдь не бескорыстно, он потерял способность трезво оценивать происходящее. Нет, преступником он еще не стал — в том смысле, что не спекулировал, не копил и не перепродавал валюту, — но первый шаг был уже сделан. Он стал покупателем! Не просто покупателем, а покупателем-партнером, покупателем-соучастником!

Сколько человек в этой страусиной компании? Пять? Десять? Она явно малочисленна и не продержалась бы и часа без тех самых добровольных партнеров и соучастников, для кого одежда давно перестала быть просто одеждой, а мерилом всех ценностей земных стали штаны с блямбой, кожаное пальто или магнитофон с никелированными цацками на панели. Путь, которым прошел Кузнецов и который следом за ним повторил я, — это путь любого из завсегдатаев «сходняка», а ведь именно среди них вербует Стас свои кадры.

С чего начинается этот путь, сказать трудно, у каждого, наверное, по-разному, но при мысли о Сергее я почему-то представлял день, когда он, заплатив полтинник уличному торговцу, вытянул из пачки лотерейный билет и, отойдя в сторонку, оторвал корешок. Спустя полтора года, зажатый в угол, мечущийся в поисках выхода, он наверняка вспоминал этот день, но и тогда едва ли понимал: можно вытащить счастливый билет, но нет билета, на который выпадает счастье…

И все-таки что произошло вечером пятнадцатого сентября? Что заставило его изменить маршрут и свернуть в заранее открытую дверь бухгалтерии?

Вероломство Стаса? Очередная подачка? Собственные неумеренные аппетиты?

По идее реальным был любой вариант, в том числе и последний, не насильно же втолкнули его в эту проклятую дверь!

Так-то оно так, и все же что-то мешало мне поверить, что он сознательно пошел на преступление: может, отзывы сослуживцев, которые читал в деле, может, спор с Витьком, зафиксированный на пленке. При всех недостатках и слабостях были в характере Сергея качества, отличавшие его от остальной компании. Надолго бы их хватило — неведомо. Со временем он мог превратиться в исправного «посредника» или «диспетчера», но так вышло, что судьба устроила ему испытание, определив совершенно точно час и место, как будто нарочно хотела проверить эти его качества на прочность.

Передо мной в сотый, наверное, раз встал гостиничный вестибюль, шеренга игровых автоматов, лестница, ведущая в бар.

По ней Кузнецов поднялся наверх и свернул влево, в проход между каменными вазонами и перегородкой. Перед ним был отрезок длиной пять-шесть метров — отрезок, на котором он оставался практически невидимым, на котором решилась его судьба…

Чутье подсказывало, что я как никогда близок к разгадке. Не хватало какой-то детали, мелочи, которая поставила бы все на свои места. Досадней всего, что я понятия не имел, где искать эту самую мелочь: в «Лотосе», в таксопарке или на пляже санатория имени Буденного. Зря все-таки я туда не съездил, авось что и выискал бы. Ну ничего — мое время еще не истекло. До открытия фестиваля — а других мероприятий на сегодня не предвиделось — оставалось целых десять часов. Самым разумным было воспользоваться советом начальства и провести день на пляже. А уж на каком именно пляже — решу сам, там видно будет…

Я приподнялся на локте и взял с тумбочки часы. Они показывали половину одиннадцатого.

Мысль о еде вызывала у меня что-то вроде павловского рефлекса, однако на Нинины запасы рассчитывать не приходилось — со вчерашнего дня в холодильнике оставалась только пачка масла да бутылка молока, которое не стал бы пить, даже если б мне угрожала голодная смерть. Делать нечего — придется бежать в магазин.

Откинув простыню, я выбрался из постели и, наскоро одевшись, вышел во двор.

В 10.45 мой рапорт пополнился новой строчкой:

По дороге в магазин слежки не обнаружил.

Погода стояла великолепная — один из двухсот двадцати солнечных дней, гарантированных туристскими справочниками. Да и сама Приморская словно сошла с глянцевой обложки рекламного проспекта. Поблескивали темно-зеленым лаком кроны пальм, слепили белизной стены «Лотоса», всеми цветами радуги полыхали тенты над столиками кафе, а сверху, объединяя все это, туго натянутым полотном висело пронзительно голубое небо.

В качестве бесплатного приложения к экзотическому ландшафту у входа в гостиницу прогуливался известный на всю страну исполнитель цыганских романсов, и публика глазела на своего кумира.

Отсутствие среди припаркованных у гостиницы машин шахмамедовского такси меня не удивило — не может же он работать круглые сутки, но и Витька видно не было, а к нему я успел привыкнуть не меньше, чем к Тофику. Должно быть, они тоже взяли выходной. Что ж, тем лучше.

Я перешел через дорогу и свернул на бульвар.

До магазина было рукой подать, и я добрался до него без всяких приключений, что случалось со мной в последнее время нечасто.