Играя с Дьяволом

— Если она бабла дала, я больше дам. Она шмара, дрянь последняя, не представляю, чего обо мне наговорила, она с мужиками за деньги ебется, прогнившая с головы до ног, — один шаг и я его за горло держу, сжимаю так, что он даже вдохнуть не может. Сука, падаль вонючая, он ее имя даже произносить не смеет, думать о ней, смотреть. Самолюбие свое тешит? Ему не дала, значит пускай ебут как последнюю шалаву? Во все щели? Чтобы сдохла под вонючими, потными мужиками? А так бы и было, ее в бордель собирались отправить, там по двадцать клиентов за день. Ее бы за месяц на куски разодрали, места б живого не оставили.

Темнота меня накрывает, полностью меня поглощает, я эту тварь уничтожу, по стенке размажу, шею его отпускаю, не так быстро, не так легко.

— У тебя есть три варианта, — лошара на полу загибается, пытается воздух глотнуть.

— Какие? — Хрипит.

— Первый, тебя дерут двадцать мужиков во все щели, — разворачиваюсь, вижу его ужас, страх, а я ведь только начал…

Вот же маленькая дрянь, еще никогда до такого не опускался, чтобы крыс мелких своими руками давить. Для этого люди есть, которым приказы отдавал. Но тут сам хочу, за девочку мою наказать. Она заслуживает хотя бы мести, хотя бы так…

Чтобы она сказала, если бы увидела этого ублюдка сейчас? Так и знал, что обгадится. Хорошо, что хоть в лесу, не хватало тачку после него мыть. Смотрю на этого упыря, который сопли свои жует, умоляет, плачет, сука. Она с ним была? С этим ничтожеством? Разрешала к себе прикасаться?

— Ты решил, что судьбу ее вершить можешь? — Он вздрагивает от моего голоса. Подхожу и ногой его пихаю, падает в яму, которую уже час роет. Больше воет, чем работает.

— Вы не понимаете, она не такая хорошая, я не знаю, что она вам про меня наговорила, — вот же ублюдок, думает если будет до последнего на своем стоять, я поверю? Если я бы сам ее из того места не забрал, если бы у нее мозгов не хватило мне на шею броситься, ее бы мать уже обливалась горючими слезами.

— Прошу вас, вы же даже не слушаете, вы знаете сколько мы были вместе? Сколько она меня за нос водила? Сколько обещала? — Сука! Лучше пускай пасть закроет, я могу не сдержаться.

— Значит ты решил, если баба не дает, значит из нее можно шалаву сделать? Под ублюдков потных подкладывать? — Ублюдок выбирается из ямы.

— Она работу искала, чтобы жопой своей крутить пред мордами богатых мужиков и бабки за это получать, кто будет платить просто за танцы? Там трахаться при любых нужно! — Он не может быть мужиком, опуститься до такого, отомстить девчонке так подло… Мужики так не поступают.

— Значит ты вершитель судеб? Нашел ей самое гнилое место? Похлопотал? — Его глаза тут же падают на моих ребят, которые приходят с ведрами. Губы трясутся, глаза бегают из стороны в сторону. Неужели думает, что получится сбежать? И правда, срывается с места, бежит, вскрикивает, когда охранники выходят из темноты, дают под дых и тот падает на спину.

— Я вас прошу, пожалуйста, я согласен на первый вариант, СОГЛАСЕН!!! — Мне становится противно от одного его присутствия. Он визжит как противный хряк, когда его ставят ногами в ведра и заливают цементом. Об такую падаль руки морать не буду, для него большим наказанием будет остаться в живых. Вздрагивать каждый день от той мысли, что я могу вернуться, что я еще не закончил, а ведь я и правда могу вернуться…

— Закончи здесь без меня, мне нужно еще кое-куда заехать, — говорю Эндрю. Он меня удивил. Думал, что будет нос свой воротить, он не любитель подобных зрелищ. Но пацан держится, даже намека на брезгливость не подает.

— Подожди, где я найду для этого двадцать мужиков? — Усмехаюсь, а мозги свои все-таки включать не хочет.

— Сам порезвись, — вижу, как вытягивается его лицо, — напугайте его тут до полусмерти, ребят тебе оставляю, а потом ближе к дороге вытащите, дальше пускай сам свои проблемы решает.

****************************************************************************************************

— Подождите, — у доктора руки трусятся, он явно не отдупляет чего я от него хочу.

— Что конкретно вы не поняли? — Немного наклоняюсь вперед, тот резко дергается от стола, какие все пугливые.

— Вы, наверное, не совсем понимаете в какую сумму вам это выльется, там же не просто лечение, там операция и не одна. — Опять мне начинает баки заливать.

— Разве я спрашивал про сумму? — В этой дыре явно ничего с дедом ее не сделают, даже в палату отдельную его не положили, как будто не людей тут держат, а непонятно кого. Никаких условий, старые прогнившие койки, доктора которым на всех наплевать.

— Но если вы готовы платить, тогда у нас есть все условия, — усмехаюсь, ну тварь, баблом запахло, свои карманы набить хочет? Ряха такая, что скоро из этого кабинета не сможет выйти.

— Я хочу перевести его в другую клинику, для этого нужна выписка, и лучше вам ее дать по-хорошему, — боится сука, руки трусятся, но бабла хочется больше.

— Но его сюда привезла дочь, вы извиняюсь даже не родственник.

— Сын внебрачный, — скалюсь, — подписывай.