Играя с огнем

И отцу, и матери было невыносимо даже смотреть на меня. Они не обвиняли открытым текстом, но для этого не было надобности. Я убил Обри. Как минимум повинен в ее смерти. И не как-то абстрактно, когда люди винят себя в смерти близкого, потому что не потащили его вовремя силком на маммографию. Все это совершил я сам.

Если бы только я вытащил свою жалкую задницу из кровати и сдержал обещание, Обри осталась бы жива. С нами. Счастливая, наполовину беззубая и живая.

Через неделю после пожара я расстался с Уитли. Она плакала и твердила, что я передумаю, но я знал, что ее надеждам не суждено сбыться. Я недостоин счастья, а подружка точно приравнивалась к счастью.

Как только мы переехали обратно в наш дом – или в то, что от него осталось, – родители с головой бросились в объятия депрессии и вообще перестали вылезать из постели. Они зациклились на своем горе, не работали и не пытались сохранить то, что уцелело от нашей семьи. Поля черники остались без присмотра, фрукты никто не собирал. Я бросил футбол и устроился на работу в «Чипотле», чтобы платить по счетам. Тренер Руди умолял меня передумать, но как только я объяснил ему свои обстоятельства, он тут же отстал.

Я волновался, что мы с родителями окажемся на улице, и полностью перестал общаться с друзьями и знакомыми. Только Ист поддерживал меня, хотя я несколько месяцев не мог смотреть ему в лицо и не злиться на себя.

Потом настал выпускной год.

В первый мой учебный день папа решил встать с постели. Я до сих пор помню то утро. Он надел свою рабочую одежду – куртку и ботинки «Бландстоун» – и пошел на ферму, чтобы осмотреть причиненный урон. За несколько месяцев, что он забросил ферму, ничего не осталось. Плоды на полях погибли, а скот он раздал бесплатно.

В тот же день папа направился в центр города и устроился рыбаком. Дедушка Сент-Клер тоже работал рыбаком, так что отцу не нужно было постигать тонкости этого ремесла. Однако, клянусь богом, наверное, чертовски унизительно устраиваться на старости лет на такую низкооплачиваемую работу. Тем более человек со времен окончания школы имел собственный бизнес и содержал свою небольшую семью.

Через несколько недель мама вышла из комнаты. Она первой заговорила со мной, а ведь прошел уже почти год с тех пор, как родители смотрели мне в глаза, да и вообще замечали мое присутствие в доме.

Я был невидимкой.

Они не спрашивали, как я себя чувствую.

Как справляюсь.

Не чувствовали меня.

Не одевали.

Не интересовались, как дела в школе.