Играть, чтобы жить. Книга пятая. Битва

Рядом весело журчала лечебная магия — соратники пытались облегчить мои мучения, используя весь клериковский арсенал.

Состояние куска мяса перемолотого в фарш постепенно сменялось образом крепко запеченной котлетки. Асмодей жестами мошенника-экстрасенса поводил руками, приглаживая невидимые складочки. Успокаивающе пробормотал:

— Ну ничего, притрется, пообносится. Перестанет жать и давить. Могло вообще не получиться, вот это был бы дискомфорт…

— Чего?! — я настолько возмутился, что даже отвлекся от болезненной симфонии внутренних ощущений и ошалело уставился на Верховного.

Тот флегматично пожал плечами:

— А ты думал? Мы тут не кусок мяса в виде сердца пересаживаем, а душу. Могла бы и не прижиться… Ты вон, когда прыщ давишь, и то рискуешь занести инфекцию и отправиться прямиком на тот свет. Ладно, не дергайся, а то рана на плече снова вскрылась, юшка с гноем сочатся. Серафимов адамант будь он трижды неладен!

Асмодей яростно зачесал звездообразный шрам на шее, а я скосил глаза на развороченное плечо. После сеанса лечебной магии, рана подсохла и слегка затянулась. Однако хлипкая корочка не выдержала разговора в экспрессивном итальянском стиле. Осколки растрощенной кости пробили синюшную кожу и задорно сверкали сахарной белизной под низким солнцем Инферно.

Эк я Тавора-то приложил… Беда…

— Плохая рана. — прокомментировал Асмодей. — Такую оболочку попортил! Она теперь полгода заживать будет, а может и вовсе — навеки калекой останется. Тыкаешь своим копьецом, куда не попадя, словно не Сердце Погибшего Бога в руки заполучил, а ржавый пейзанский свинокол!

Проигнорировав демоническое бурчание, повернулся к окружающим меня ухорезкам:

— Перебинтуйте кто-нибудь, да потуже. Бабочка, одолжи-ка свой пижонский шарф и сделай мне перевязь для руки, а то висит, как хрен у импотента…

Бойцы напряглись, но не сдвинулись с места. Я наморщил лоб и недоуменно уставился на заартачившихся воинов — чего тупим?

А, блин!

Чертыхнувшись, перефокусировал скрипящие от сухости глаза и усилием воли поднял панели вирт-интерфейсов. Ни фига себе струя! Как будто в другую игру попал! Эпилепсикам срочно отвернуться — иначе приступ гарантирован.

С одной стороны — отсутствовала куча привычных рюшечек базового, неубираемого оформления. Всякие тупые рамочки, объемные затенения шрифтов, бесполезные датчики связи и устойчивости канала.

При этом мозг разрывался от мельтешения маркеров и подсветок, установленных нелицензионными модами и самописными интерфейсами. Окружающие меня фигуры раскрасились целеуказанием критических точек, замельтешили цифровые значения хитов, откуда-то из внешних баз данных подгрузилась платная статистика дуэлей, предположительное значение ПК счетчика, уровень агрессивности, любимые комбо в атаках и многое, многое другое. Читер, хренов! Вечный бан тебе, в теле Комка Нервов!

С трудом разыскав панель привата, заслал ухорезам подтверждающий код:

— Тридцать два, оранжевый, «Волк».

Экс-наемники рванулись ко мне, подставляя плечи и поддерживая пошатывающуюся фигуру кланлида. Что было не так-то и просто — Тавор знатно трансформировался за то время, что я его не видел. Трехсотуровневый воин напоминал былинного богатыря — косая сажень в плечах, десятипудовое, кованое из стали тяжеленное тело. Откормили, урода, на свою голову…

Похрустывал искалеченный сустав, брызгала черной кровью скверная рана — мои неумелые сторонники осваивали ненужную доселе полевую медицину. Я шипел и мычал от боли, мысленно соглашаясь с Асмодеем — клятый адамант! Под строгий контроль каждый грамм божественного металла! Запретить частное владение!

Наличие у кластера такого клинка, приравнивается к обладанию ядерной бомбой. Хорошо хоть мастеров по работе с гламурным элементом не так много. Собственно говоря — я знаю лишь одного.

Кстати, нужно себе завести оружие попроще. Далеко не всегда требуется калечить игроков. Адамант — это последний аргумент, когда все остальное уже испробовано и признано бесполезным. Вот тогда-то на арену выйдет жадный до крови посох.

Все, вроде перебинтовался. Отстранив ухорезов, и стараясь не глядеть на собственную тушку с пустым лицом, бережно прижимаемую бойцами к песку Арены, я осторожно прошелся по кругу. Обе ноги прихрамывали, зрение чуток двоилось, тугая повязка и болезненные прострелы в плече перекашивали фигуру.

Выхаживая тело, словно строптивую лошадь, я скрипел зубами, бережно прижимал к груди непослушную руку и негромко напевал:

Мы летим, ковыляя во мгле…Мы ползем на последнем крыле…Бак пробит, хвост горит, и машина летитНа честном слове и на одном крыле…

Осекся на полуслове, так как заметил, что Бабочка беззвучно шевелит губами, повторяя слова и отбивая такт ладошкой по точеному бедру. Меломанка эльфийская…

Ладно, вроде все работает, хоть и со скрипом. Сознание затуманено и притормаживает — может пробки в мозгу, не хватает нейронных связей? Туповатенький ты был, Тавор, хоть и хитрый, как змея…