Игрок 1. Что с нами будет?

С тех пор Карен успела пересечь континент, предпринять неудачную попытку завести романтические отношения, стать свидетельницей убийства, принять участие в крушении западной цивилизации и взять в плен религиозного фанатика-психопата.

Завершив свою мысленную ретроспективу и вернувшись к реальности, Карен проверила свой мобильный. Связи не было. Она заметила, что Рик и Рейчел куда-то вышли, а Люк — теперь он держал в руках дробовик Рика — остался приглядывать за Бертом. Карен подумала о Кейси, которая сейчас сидит дома и наблюдает, как клубы дыма встают над городом, связывая небеса и грешную землю. Она уселась за столик напротив Берта и сказала:

— Знаете, мистер Берт, если у вас есть что сказать, говорите. А я послушаю.

Рик

Рик влюблен. Вселенная быстро и четко избавилась от Лесли Фримонта, чтобы освободить в сердце Рика место для юной прекрасной Рейчел. Что бы ни происходило вокруг, Рика больше ничто не тревожит. Он не чувствует страха, только тепло, разливающееся внутри. Он себя чувствует так, как если бы мог стрелять лазерными лучами прямо из кончиков пальцев, и, если точно прицелиться в правильного человека, он бы сейчас наполнял людей ощущением святости. Он себя чувствует супергероем по имени Святой человек.

И у него есть дробовик. Что тоже, надо сказать, греет душу. Люк отстрелил Берту палец на левой ноге — это было слегка чересчур, но Берт заслуживает и худшего наказания.

В речах Берта Рику явственно слышатся отголоски Лесли Фримонта. На самом деле Берт — даже больше Лесли Фримонт, чем был сам Лесли. Рик как раз собирался об этом сказать, но тут Рейчел резко повернула голову и принюхалась, как бордер-колли.

— Где-то протечка. К нам проникает токсичный воздух. Кажется, из кладовки.

Это была замечательная возможность, и Рик поспешил ею воспользоваться. Он отдал дробовик Люку:

— Мы сходим проверим. Пойдем, Рейчел.

Рейчел спросила:

— Ты ведь закрыл все вентиляционные отверстия, правильно?

— Все закрыл, да.

— Оно откуда-то сверху идет. С той стороны…

Рик направляется следом за Рейчел в кладовку, заставленную пустыми ящиками и коробками. Рик собрал их сегодня утром, чтобы сдать на переработку. Под потолком, прямо над нагромождением ящиков, располагается крошечное окошко. Оно без стекла, но с решеткой-жалюзи. Заслонки открыты.

— Вот отсюда и тянет, — говорит Рейчел. — Дотянешься до него?

— Придется взобраться на ящики.

— Я придержу их внизу. И тебя подержу.

Из-за химической пыли, проникшей снаружи, у Рика слезятся глаза, и дерет горло, как будто ему в лицо бросили пригоршню стекла, размолотого в порошок. Рейчел хватает с полки полотенце и дает его Рику, чтобы он закрыл лицо. Рик забирается за ящики и встает на цыпочки. Рейчел держит его за ноги. Рик закрывает окно.

— Готово, — говорит он.

Но Рейчел не хочется отпускать его ноги. И Рику тоже не хочется, чтобы она его отпустила. Ему хочется, чтобы это мгновение длилось вечно. Это был бы его личный рай на земле: миг, когда загорается искра и ты точно знаешь, что все обязательно сбудется, что твои ощущения и предчувствия были верны.

В кладовке царит тишина. Рик слышит дыхание Рейчел, слышит свое собственное дыхание. Он возбужден и взволнован. Он знает: уже очень скоро он ей признается в своих чувствах.

— Я никогда ни с кем не целовалась, — говорит Рейчел.

— Да? — Рик смотрит на закрытое окошко.

— Да. У меня часто бывает такое, что когда кто-то ко мне прикасается, я начинаю кричать. Я знаю, что так нельзя, но ничего не могу с собой сделать.

Рик спрыгивает на пол и встает прямо перед Рейчел, лицом к лицу. Рейчел внимательно изучает его лицо, а потом говорит:

— У тебя шрам рядом с глазом.

— Меня пырнули ножом.

— Ножом в лицо?

— Да вот, глупая вышла драка. Это было давно и неправда. Больше я этим не занимаюсь. В смысле давно ни с кем не дерусь. Только если по пьяни, но я не пью уже больше года. Четырнадцать месяцев.

— Было больно?

— Что? От ножа? Да нет, не особенно. Это только так кажется, что должно быть больно. А на самом деле совсем не больно. На самом деле это было даже прикольно. Как будто моя душа на секунду выпрыгнула из тела, как лосось выпрыгивает из реки.

Рейчел говорит:

— Хорошо, что у тебя есть особая примета. Теперь я смогу отличить тебя от остальных.

— Правда?

Рик чувствует у себя на лице дыхание Рейчел, как дуновение свежего вечернего ветра перед летней грозой.

— Ты замечательно выглядишь. Такой спокойный, — говорит Рейчел.

— Да?

— Может быть. Я не знаю на самом деле. На курсах социализации нам говорили, что, если ты скажешь нормальному человеку, что он спокоен, он сразу же перестает напрягаться. Это тактический прием. Для нормального общения.