Игрок

Увидев оленя и его седоков, медведица глухо заворчала, явно недовольная таким положением дел. Потом присмотрелась повнимательнее, коротким шлепком отправила медвежат в сторону, а сама неторопливо, с какой-то удивительной грацией приблизилась, настойчиво при этом принюхиваясь.

Хранитель, не двигаясь с места, выразительно на меня покосился, и я, уже соображая, в чем дело, послушно сняла повязку с левой руки, а затем бестрепетно протянула зверюге.

Мейр за моей спиной напрягся еще больше, но медведица и не думала нападать. Внимательно осмотрев и обнюхав ладонь, она осторожно лизнула мои пальцы, пристально всмотрелась в глаза, едва заметно наклонила голову и так же неторопливо отошла. После чего олень удовлетворенно фыркнул и, не дожидаясь, пока седоки придут в себя, снова взял с места в карьер.

— Правильно, — вдруг рассудительно заметил Лин. — С Хранителями тебя надо познакомить как можно скорее, чтобы узнали и запомнили. И чтобы ты могла позвать их с любого конца Равнины.

— Хранитель? — удивилась я. — Медведица?!

— Да. Младшая. Их тут должно быть еще четыре штуки. Так заведено: один старший, это твой олень, и пятеро попроще, которые во всем слушаются старшего. Ну, и тебя, конечно. Куда ж они теперь без тебя?

Лин оказался совершенно прав: мы останавливались всего пять раз. Приветствовали громадного волка, затем крупную змею с подозрительно разумным взглядом, за ней — хитроглазую лисицу, тоже оказавшуюся немаленькой. Наконец, проворную рыжую белку, которую Хранитель отыскал на краю какой-то рощицы. И каждый раз все повторялось с точностью до последней детали. После чего мы снова срывались с места и уже после встречи с белкой до самого вечера нигде не останавливались.

Вообще-то должна покаяться: насчет зверей я слегка погорячилась, называя их теми, кем они не могли быть в принципе. Да и разве бывают такие громадные волки с золотистой шубой, изумрудными глазами и торчащими из-под верхней губы устрашающими клыками, которым и саблезубый тигр бы позавидовал? Или змеи, у которых вместо нормальной чешуи на зеленоватой спине имелись крохотные алые перышки? Но мне так было удобнее, а сами Хранители вроде не возражали. Поэтому я называла их так, как мне было удобно, и старательно не замечала отличий.

Когда над Равниной сгустились сумерки, мои руки онемели до самых локтей, а терпеливый Мейр уже устал зажмуриваться — он прикрывал глаза, чтобы не видеть размытых зеленых полос вместо обычного леса. Но, к счастью, в какой-то момент олень стал наконец замедляться и примерно через час остановился, шумно дыша и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

«Граница, Хозяйка. Дальше мне нет ходу».

Я каким-то чудом его услышала и скомандовала:

— Привал.

Мейр сполз со спины оленя первым — беззвучно кряхтя, сдержанно ругаясь и стараясь не упасть на затекших от долгого сидения ногах. Я слезть самостоятельно не смогла — все тело ломило так, будто меня били палками. Но умолять о помощи не пришлось: оборотень, заметив мой жалобный взгляд, осторожно стащил меня, отнес под ближайшую сосну и так же осторожно положил на землю.

— Спасибо, — измученно прошептала я, закрывая глаза и мечтая только об одном — умереть, чтобы больше не мучиться. — Спасибо тебе, Хранитель. Ты здорово меня выручил.

«Возвращайся скорее, Хозяйка. Равнина будет ждать».

— Постараюсь, — простонала я, уже ничему не удивляясь.

Олень незаметно кивнул, переступил точеными ногами, оглядел ближайшие кусты, но, не найдя там никакой угрозы, снова сорвался с места. Так резво, что мы только моргнуть успели.

— Молодец, — с чувством похвалил меня Лин, деловито выбираясь из-под куртки. — Если бы не Хранитель, мы бы сюда еще полдюжины дней добирались. Вовремя ты решила попросить его о помощи.

— Да я не просила… помечтала просто и подумала, что хотелось бы побыстрее.

— А он услышал и пришел, — довольно кивнул кот. — Ладно, устраивайтесь. Ночевать лучше здесь — там, где прошел Хранитель, уже никакая Тварь не притаится. В последний раз ночуем в покое — Валлион заканчивается, а далее твоя власть Ишты уже не распространяется.

Я хотела было спросить, почему, чем это может для нас обернуться, но тут же зевнула и решила, что расспрошу его позднее.

— Как твоя рука? — вдруг вспомнил Мейр, присев возле меня на корточки.

Я безропотно протянула руку, позволив ее осмотреть и ощупать, однако крови больше не было. И боли новой не появилось. Браслет будто задумался над тем, надо ли ему сжиматься еще, но пока решил остановиться на достигнутом, хотя всего за пару дней успел погрузиться в кожу почти наполовину. Вот гад!

Терпеливо снося внимательный осмотр, я закрыла глаза и сама не заметила, как уснула.