Читаем Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил полностью

Джерри Краузе, конечно, понимал, что клуб, который он возглавил в 1985 г., находился на грани катастрофы. Некоторые игроки были хорошие ребята, но абсолютно бесталанные. Были и такие, что представляли из себя ноль как в спортивном, так и в человеческом плане. Пятерым игрокам, настоящим наркоманам, пришлось пройти курс реабилитации. Или взять, к примеру, Орландо Вулриджа. Игрок одаренный, атлетически сложенный. Казалось, тело его было высечено из камня. Однако он всегда играл и тренировался вполсилы, побаивался столкновений. Джордан, разозлившись на Орландо, однажды сказал ему на тренировке: «Будь у меня твоя силища, отшвыривал всех бы, как котят».

Краузе терпел-терпел и наконец начал действовать. Быстро и без сантиментов отделавшись от балласта, он, умело маневрируя, набрал нескольких перспективных новичков. Постепенно он формировал новую команду, представлявшую собой новинку в баскетболе. Команда должна была работать на атакующего защитника, то есть Майкла Джордана. Стало быть, все игроки должны были избавляться от свойственного каждому классному спортсмену эгоизма, не жадничать с мячом. Кроме того, предстояло усилить линию нападения, а также приставить к Майклу «копа», чтобы охранять его от чересчур агрессивных соперников.

Первой удачной находкой Краузе оказался весной 1985 г. парень, игравший за студенческий клуб «Вирджиния Юнион», – Чарльз Оукли. Джерри видел его в игре. Его подкупило, с какой самоотверженностью этот высокорослый могучий атлет бросался за каждым мячом, рискуя грохнуться на пол и получить травму. Вот кто будет замечателен в подборах, подумал Краузе. Высокий рост, длинные гибкие руки, редкая самоотдача. Краузе позвонил Кларенсу Гейнсу, легендарному университетскому тренеру из Северной Каролины. Его подопечным нередко приходилось играть против Оукли, и Гейнс одобрил выбор Краузе – чем не кандидат? Высок, силен, легко управляем, все схватывает на лету.

Оставалась, правда, одна проблема – удастся ли заполучить Оукли во время очередного драфта. Акции этого парня на баскетбольной бирже росли, а чикагцы стояли в очереди лишь одиннадцатыми. Но хитроумный Краузе провел сложную комбинацию, и Оукли достался «Буллз». Он превзошел все ожидания Краузе. Более того, Майкл Джордан, скептически, если не враждебно наблюдавший за действиями руководства клуба, сразу же проникся к Чарльзу теплыми чувствами. Оукли не только стал личным «копом» Майкла, надежно охранявшим его на площадке, но и самым близким его товарищем из всех других партнеров по команде.

Краузе тем временем продолжал развивать бурную деятельность. Он хотел найти чистого форварда, который играл бы рядом с Джорданом и мешал бы соперникам идти на Майкла по двое. Джерри остановил свой выбор на Кайле Мейси из «Финикса», великолепном чистом форварде с отличным броском. Однако по стандартам НБА этот игрок не отличался большой выносливостью. Хотя Мейси и проводил на площадке по 30 минут в каждом матче, к концу встречи видно было, что силы у него на исходе – особенно когда команде приходилось в считанные секунды переходить от нападения к обороне. Но Краузе подстраховался – решил переманить из «Сан-Антонио» молодого игрока Джона Паксона. Он обхаживал его еще до того, как заключил контракт с Мейси. За Паксоном охотились также клубы «Атланта» и «Финикс», причем последний предлагал весьма неплохой контракт. Когда Мейси стал собственностью «Буллз», Паксон решил, что теперь он чикагцам не понадобится. К его удивлению, Краузе проявил удивительную щедрость, обещав Джону гарантированный трехгодичный контракт. Для игрока, боровшегося за выживание в НБА и набиравшего за первые свои два сезона в среднем по 4,5 очка за игру, предложение Краузе показалось манной небесной.

Привлекала Паксона, конечно, и возможность играть рядом с Майклом Джорданом. Краузе объяснил Джону, что он собирается проэкспериментировать – сформировать команду, создающую по ходу игры идеальные условия для снайпера. А снайпером должен быть каждый игрок. Пасы при этом должны быть молниеносными. Паксону эта идея понравилась и он подумал, что его талант прекрасно уживается с такой тактикой Мейси был лучшим снайпером, чем Паксон, но выдержит ли он физически высокий темп? Хотя в том сезоне Мейси провел на площадке больше времени, чем Паксон, да и очков набрал больше, чем он, тем не менее ясно было, что Джон превосходит Кайла как универсальный игрок и физически он сильнее. А главное – он больше нравился Джордану.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное