Игрок, забравшийся на вершину. Том 11 (СИ)

- Может, всё-таки попробуете сделать что-то с [сердцем смерти]? - раздался голос Танатоса, который продолжал настаивать на своём и который, как и остальные личи, все эти дни наблюдал за стараниями разбойника.

- Я уже говорил тебе. Помимо сложности его уничтожения, о которой ты же мне и рассказывал, я также беспокоюсь о том, что атака на него может спровоцировать тех, кто к нему «подключен».

- Даже если так, у вас есть защита в виде двери.

- Это да, но что, если Дорин предусмотрел такой вариант и дверь настроена так, что способна пропускать подконтрольную нежить? Или их вообще телепортирует сюда.

- Сюда? - скелет бросил взгляд на мутно-зеленую лаву.

- Это был просто пример.

- Ясно. Но вам не кажется, что вы слишком превозносите интеллект этого некроманта?

- Правда? - Ворон скептически приподнял бровь и обвёл взглядом дракона, покрытого рунами и усеянного алыми бусинами. - Правда?

- Ну… Кхм… - Поняв к чему тот клонит, лич переформулировал свою мысль. - Хорошо, один-один. Но я имею в виду, что нельзя предусмотреть всё.

- Что ж, не могу не согласиться, и, может, он действительно не предвидел все ходы. Но что, если всё-таки предвидел?

- Тогда у меня для вас плохая новость - вы параноик. - Танатос посмотрел на Ворона, и его губы расползлись в подобии улыбки.

- Смеёшься надо мной?

- Просто констатирую факт. Вы даже не боялись умереть здесь, в месте, где есть высокая вероятность потерять свою душу, но теперь переживаете о том, что какой-то некромант устроит вам проблемы с того света?

Ворон замолчал, обдумывая его слова и анализируя свои поступки за последние несколько недель. Оглядываясь назад, его, конечно, нельзя было назвать параноиком, но в какой-то момент он действительно стал думать слишком много, стараясь предугадать любые манёвры своих врагов.

Когда это произошло? Когда его беспокойство переросло в более пугающую форму? Может, когда Дорин атаковал Дрикар и угрозой стала смерть тысяч невинных людей? Нет. В момент, когда он узнал о плане Кранча навредить семье?

«Нет, раньше. Ещё раньше».

Ворон бегло просматривал свои воспоминания, пока вдруг не нашёл то, что искал. Всё началось с Абенхриара. А точнее, с их второй встречи.

Бесстрастные ядовитые глаза стража всплыли в памяти вместе с его словами:

«Как ты, жалкий, никчемный посланник, можешь мне помочь, если даже ритуал, который из-за тебя же мне пришлось проводить снова, не помог?!»

Липкое, доставляющее всей его сути дискомфорт ощущение того, что именно он виноват в смертях невинных жителей, стало ношей, которую Ворон подсознательно трансформировал в желание больше не допустить подобного. Даже понимая, что он не был способен хоть как-то им помешать, парень не мог избавиться от этого чувства. Отсюда и были его попытки предусмотреть и предотвратить любые неожиданности.

- Вот дерьмо… - Спустя столько времени, когда ему прямо сказали о том, что у него начинается паранойя, Ворон понял, что ступил на опасный путь.

Все его действия указывали на то, что у него начала развиваться психологическая болезнь, известная как «мания контроля».

Глава 562

Защитный механизм

Мания контроля, несмотря на название, не имеет ничего общего с доминирующим и властным характером. Наоборот, её проявление - это следствие тревоги и неуверенности. Боязни, что ты не управляешь ситуацией.

Ворон и раньше всегда старался быть готовым к неожиданностям, но сейчас он осознавал, что перешёл тонкую грань от «ничего ли я не упустил?», до «всё ли я предусмотрел?».

Казалось бы, небольшая разница, но мышление и в том и в другом случае, всё же сильно меняется.

«Ничего ли я не упустил?». Думая так, парень дорабатывал детали уже принятых решений, иначе говоря дополнял готовый план.

Во втором же случае, Ворон стал искать эти самые решения. Речь шла о всех предполагаемых действиях противника. Он словно играл в шахматные партии с несколькими людьми, в которых одновременно старался рассматривать все возможные действия расположенных на досках фигур. Как своих, так и чужих.

«Ха-х… - разбойник прикрыл глаза, сосредоточился, и медленно закрепляя в своём сознании, начал, словно мантру, произносить слова: - Я не могу контролировать всё вокруг. Мне подвластны лишь мои мысли и мои желания. Я не могу контролировать всё вокруг. Мне подвластны лишь мои мысли и мои желания. Я не могу контролировать всё…»

Это не было каким-то божественным откровением, это была скорее простая и понятная истина, с восприятием которой у него не было проблем. По крайней мере раньше.

Невозможно контролировать чужие мысли.

Невозможно управлять чужими действиями.

Невозможно управлять чужой волей, как собственной. Но…

Так было на Земле.

В Восхождение, эти незыблемые постулаты, вдруг потеряли основу. И сейчас, когда он произнёс что-то настолько очевидное и проникся сказанным, парень понял, что уже давно идёт против своей же идеологии.