Игроки зимы

Вдруг я увидела, что происходит с Джейсоном и Медеей, и была этим заворожена. Они корчились, буквально физически корчились, не сводя с него своих маленьких твердых глаз, скользя ими по нему. Лицо Медеи страшно пожелтело, а сожженные солнцем глаза Джейсона стали совсем красными. Я никогда их такими не видела, даже в детстве. Трясущиеся руки неловко тянулись к чипсам, а спины их затвердели, будто их схватил страшный паралич. К Сильверу я больше не оборачивалась. Я поняла, что это тот самый уничтожающий взгляд, о котором он говорил, как о чем-то незначительном. Теперь он был испробован на них и, будто радиоактивный луч, беспощадно заставлял их усыхать под ним.

Наконец, Медея все-таки выдавила дрожащим голосом:

- Почему он не перестанет смотреть? Он не знает, как это невыносимо! Заставь его остановиться!

Но вдруг Джейсон вскочив на ноги и, забыв про гитару, украденный заработок, про чипсы и даже про Медею, проскользнул мимо меня и поспешно запрыгнул на эскалатор, ведущий вверх к мосту. Медея в безмолвном неистовстве схватила деньги и гитару и понеслась вдогонку. Я почувствовала, что Сильвер обернулся посмотреть на них, и сама повернула голову. Медея тоже разок обернулась, а Джейсон ни разу. Она была уже наверху эскалатора. Ее лицо стало жестким треугольником из костей, изо рта вылетели шипящие звуки, или это так казалось. Потом она бросилась за Джейсоном.

Я была потрясена. Я стояла, не шевелясь, пока Сильвер не обхватил меня рукой.

Я знала, что его лицо уже изменилась, поэтому подняла на него глаза.

- Я думала, ты хочешь, чтобы все были счастливыми.

- А разве нет? - удивился он.

- Твои схемы сейчас переключились.

- Не совсем так.

- Ты хотел их напугать?

- Я хотел, чтобы они придержали язык.

- Но тебе-то какая разница?

- Изменилась температура твоей души. Она стала очень холодной.

- А поскольку я тебя купила, ты был на моей стороне. Будто робот Голдер в качестве личного телохранителя, - сказала я на удивление напыщенно.

Он посмотрел на меня своими немигающими, похожими на драгоценные камни глазами. Возникла долгая пауза.

- Джейн, - сказал он. Но больше ничего.

А я была подавлена. Встречей с близнецами, жутким опытом, который он с ними произвел. Испугалась, что я с ними, испугалась и за него, и за себя.

- Куда это мы? - прошептала я. - По-моему, мы идем вперед, - ответил он.

Он отпустил меня, даже мою руку. И мы пошли вперед. Как два поссорившихся любовника. Вечер был холодный, как лезвие ножа.

И постель в эту ночь была холодной, и мы не занимались любовью.

Утром я проснулась, как только стало светать. Сильвер сидел по-турецки на радужном ковре. Он был одет, и волосы закрывали его лицо, потому что он склонил голову. Будто красивая реклама психостетической медитации. Почувствовав, что я проснулась, он поднял глаза и улыбнулся мне, но улыбка была не такой, как раньше.

- Ты не возражаешь, если я прогуляюсь немного? Ну, конечно. Я владела им, и он должен был спрашивать у меня разрешения.

- Нет…

Я не могла даже спросить, все ли с ним в порядке. Он был машиной. Очевидно, все было в порядке. И все же что-то было не так.

- Я вернусь через час.

- Возвращайся, когда захочешь.

- А ты как?

- Куплю чего-нибудь поесть и разменяю тысячу на карточке. Нужна мелочь платить за квартиру.

- Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

- О, нет, - произнесла я нарочито громко и самодовольно.

Он встал, спружинив ногами, будто каждая мышца была эластичной, как резина.

Он ушел, и я осталась одна - впервые с тех пор, как привела его от Египтии. У слова «одна» теперь появилось новое значение. Казалось, будто я разрезана на половинки. Одна из них сидит здесь, в квартире, а другая идет по улице, только я не знаю, где.

Я встала, завернулась в изумрудный платок и заварила немного липового чаю. Потом села у окна и стала, прихлебывая горячий чай, смотреть на лоскутки листьев, падающих, как мертвые птицы.