Игрушка дьявола

Отложив наушники и свернув CS, подошел к окну, закурив новую партию лекарства, почесал затылок, посмотрев в заснеженную даль. Первый месяц зимы пролетел быстро, с каждым днем улицы все больше заполнялись хрустящим пухом, провода и голые ветви деревьев покрывались инеем, а с крыш свисали кристальные сосульки. Матушка зима, не переставая долбила люд морозами и бурями по рутинным вечерам, заметая машины и дороги белой пеленой. Дети играли в снежки, катались по ледяным склонам на пожухлых картонках, резвились, словно в последний раз. Радость била из них фонтаном, вытекая врез граненные края и разливаясь по хмурым дворам, оживляя их. Но вся эта красота природы, жизнерадостные крики ребятни не побуждали в Диминой душе позитива. Все казалось ему обыденным и серым, как сигаретный дым.

Выбросив тлевший бычок в окно, он прилег на мягкую кровать и, словно облаком его охватили сонные объятия морфея. И даже во сне боль давала о себе знать…

Тьма… Густая, словно сметана. Ни единого признака жизни, ни малейшего шороха, нарушившего бы гробовую тишину. Стоя посреди черного поля, не завидев его границ, Дима стал бегать из стороны в сторону. Пытался кричать, но не мог издать ни звука, словно забыл все слова. Вдруг, где-то вдали показался маленький лучик света. Ни долго думая, он побежал к спасению от удушающего мрака, но, чем ближе был к свету, тем дальше он уходил в пустоту… Отчаявшись, упал на колени, бил кулаками по земле, прокручивая в голове одну фразу: «Я не хочу, все, хватит!». Не было слез, он словно пересох изнутри, была лишь боль, которая долбила его, как дятел больное дерево. Ракурс стал отдаляться, мальчик словно смотрел на себя сверху. Он видел, как его сломленное тело остается одно в темноте, и как она сжирает ту последнюю крупицу светлого проблеска его души.

Вскочив с дивана, Дима побежал в ванну, нащупав в темноте выключатель, обернулся к зеркалу. Красные глаза, стекающий со лба пот, растрепанные волосы и напуганный вид встретили его лицом к лицу. Включив холодную воду и опершись руками на края раковины, склонил голову к ледяному потоку. Убрав волосы назад, еще раз взглянул на себя. Глаза налились кровью, а душа гневом и болью. Со всей силы ударив по стеклу, оно разлетелось в дребезги, осколки посыпались на пол, устилая его, а с костяшек его рук на серебристый кран закапала алая кровь.

– Что тут происходит, Дима? -Возмутилась стоящая в дверях мама.

– Выйди и закрой дверь. -Грубо, в попытке отдышаться ответил он.

– Ты как с матерью разговариваешь? Совсем уже? -Ситуация накалялась.

– Я сказал выйди и закрой за собой. -Еще более настойчивей отрезал он.

– Бессовестный. -Захлопнув дверь, крикнула женщина.

– Ага. -Тихо ответил мальчик.

Он смотрел, как по раковине медленно стекают ручейки крови, растворяясь в потоке прозрачной воды. Внутри у него все горело адским пламенем, словно вместо плазмы по его венам текла раскаленная лава. Отмыв костяшки треснувшую от пережитых лет раковину, он сел, прислонившись к ванне голой спиной, обхватил колени руками и развеял тишину глубокой ночи всхлипываниями. И опять, в голове крутилась лишь одна и та же фраза: «За что, сука, за что?»

Он вышел на улицу в одной лишь хлопковой майке и домашних штанах, желание выпить, согреться изнутри было сильнее холода. Под ногами приятно хрустел только выпавший снег, свежие раны приятно обжигал морозец, а перед лицом, с каждым выдохом сгущался пар.

Гремя бутылками в пакете, спустился по скользкой лестнице, направившись к дому, запивать горечь последних событий. Зайдя в падик, услышал громкие голоса в пролете его этажа. Поднявшись, узрел небольшую компанию из двух молодых девушек, лет по 17, куривших, сидя на замызганных ступеньках.

– Че мусорим? -Спросил мальчик.

Одна из них поднялась, белый то, мелькающий из-под черной болоньевой куртки, привлек его внимание. Подойдя к нему, выпустив смешинку, прижала к стене, запустила руку в волосы и ехидно произнесла:

– Да ладно, не ругайся, мы уберем.

Закатив глаза, подкурив, выпустил дым прямо ей в лицо, грубо сказав:

– Отойди.

– Чего ты такой серьезный? Расслабься. -Немного покашлял, провела пальчиками по его холодной щеке.