Игрушка (СИ)

"Оксана, со своим философским складом ума, ты так глубоко сумела проникнуть в сущность марксизма и так точно указала на краеугольный камень ошибочности этого учения, что у меня сложилось впечатление, что оно, якобы научное учение, приказало долго жить. Мы же живём в государстве, выстроенном, как нам говорят, на этом учении и ведущим жесточайшую борьбу со своими противниками. Вот и получается что, пытаясь по человечески разобраться в вопросе, все мы невольно становимся врагами государства в котором живём; получается, что мы в кругу своей семьи создали иное товарищество, отличное от официального. В официальном находятся большинство наших соотечественников. Они называют друг друга "товарищами", а кто же тогда мы? А мы тоже товарищи (помощники) друг другу, коль объединяемся какой-то идеей. Однако, идея эта, во-первых, ещё чётко не сформулирована, а, во-вторых, она явно отличается от официальной. Я считаю, что нашу идею нужно сформулировать. Мы с дедом поразмышляли в этом направлении и вот что у нас получилось", - Пётр Александрович 169достал из кармана своего домашнего пиджака сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и прочёл:

"История СССР явственно демонстрирует ошибочность пути развития, выработанном на основе марксизма-ленинизма. Мы это осознаём и хотим найти верный путь для страны, в которой мы проживаем. Таким образом, мы становимся сообществом иного плана, чем сообщество советских людей, якобы строящих коммунизм и называющих друг друга товарищами. Итак, мы товарищи между собой, но не товарищи членам КПСС. Делаем вывод: при определённых обстоятельствах наша позиция может оказаться смертельно опасной для нас. Мы сможем выжить в том окружении, в котором находимся, только соблюдая строжайшую конспирацию. Поэтому я предлагаю каждому, из здесь присутствующих, произнести слова следующей клятвы: Я клянусь ни где, ни при каких обстоятельствах и ни с кем не беседовать на политэкономические, идеологические темы, расходящиеся с официальными в их трактовке. Все вопросы, которые могут быть истолкованы товарищами коммунистами как проявление нелояльности к официальному курсу, я клянусь обсуждать только с теми, кто дал эту клятву".

Бут-старший замолчал. Молчали и все остальные. Оксана заговорила первой:

"Это ты не идею сформулировал, а тактику ей реализации".

"Пусть так", - согласился Пётр Александрович и, выдержав паузу, сказал:

"Я первый произнесу эту клятву" - и тут же ещё раз прочитал с листа то, что только что все слышали. Когда он закончил чтение, то передал лист деду. Тот встал и громко зачитал содержание всё того же листа. За ним то же самое проделали и молодые люди. 170 Пётр Александрович подвёл итог:

"Теперь мы как разведчики в стане врага. А "большая земля" для нас - вот мы четверо и эти две квартиры, в которых живём мы и ещё две любимые нами женщины. Но этих женщин каждый из нас должен воспринимать как объект любви и только, ну, как детей своих что ли. Наши женщины - вне политики, но это не значит, что политика вне их. Мы будем их защитниками, но они не будут посвящены в наши дела. Им так будет легче".

Оксана попыталась возразить:

"Почему это взрослых женщин приравнивают к детям?!"

Но отец её успокоил и объяснил, что и её мать, и Людмила Вениаминовна прекрасные и умные женщины, но политикой интересуются только тогда, когда она их непосредственно затрагивает.

"Ты должна поверить нам: мне и твоему деду, что так будет лучше, ведь мы их знаем лучше тебя. Согласись?"

Аргумент для Оксаны оказался вполне убедительным. Таким образом, консенсус был достигнут.

----------------------------------

Иван продолжал читать книгу деда. После разговора с Оксаной мелкие хитрости и гадости В.И.Ульянова (Ленина) уже перестали волновать и интересовать Ивана. Он не обратил особого внимания на то, что вождь мирового пролетариата до революции рьяно выступавший за отмену цезуры, - в 1920 году предложил её ввести. А в следующем году - в 1921 лозунг "свободу печати" обозвал антипартийным лозунгом. Его также не очень-то взволновал отказ 171Ленина от идеи обеспечить народу свободу передвижения по стране и отмены внутренних паспортов.

"Ну что с этим падшим борцом за благо народа сделаешь. Идейный перерожденец уже в 1920 году вводит обязательные разрешения для крестьян отлучаться из дома даже для поездки в Москву", - так думал Иван и уже снисходительно просто констатировал очередной факт ленинского идейного ренегатства.