Игрушка в руках Лоа

Познакомилась Марина с ним совершенно обыденно. В нужный момент отзывчивый парень оказался, в нужное время. Он помог Марине не опоздать на работу. Показался ей очень общительным и хорошим парнем. Вполне себе симпатичным, романтичным и эмоциональным. Марина и решила познакомить его со своей одинокой подругой. Надюшка приглянулась Лёше сразу. Он так восторженно отзывался о ней. Называл своей Феей. Смотрел, как на принцессу. На Марину он так не смотрел. Сразу видно, влюбился мальчишка по самые уши. Надя не сразу ответила, всё сомневалась. Ведь мальчик помладше её, да и всерьёз с ним сходиться она не решила ещё. Танюшке же нужен отец, а какой из Алёшки папаша? Так, повстречаться…

***

Недолго думая, Панюков с напарниками снова нырнули в ещё не остывшие недра служебной копейки и, срывая натужный движок, рванули по новому адресу.

Дверь им открыл светловолосый кудрявый парень с внимательными карими глазами. Чисто выбритые пухлые щёки, хищный с горбинкой нос и тонкие поджатые губы. В настороженных глазах светился вопрос.

– Мирошкин Алексей Николаевич? Старший следователь уголовного розыска, капитан Панюков Дмитрий Андреевич, – тряхнув перед лицом растерянного хозяина корочкой, отрапортовал оперативник.

– Да, я Мирошкин… Что случилось? Я в чём-то виноват? Мне в рейс надо…

– А мы сейчас и выясним, виноваты вы или нет, – строго зыркнув на стушевавшегося парня, Панюков отодвинул его с дороги и по-хозяйски протиснулся внутрь квартиры. За ним потянулись и оперативники. За спиной звонко щёлкнул замок, и капитан обернулся. Взъерошенный хозяин так и стоял, прислонившись спиной к двери и ошалело пялясь на вошедших.

– Да вы не пугайтесь, милейший. Где мы можем поговорить? – и, пройдя в указанную Мирошкиным комнату, Панюков вальяжно уселся на стул. Двое милиционеров, дождавшись, пока хозяин устроится рядом, грозными тенями остались в проходе.

Комнатой оказалась маленькая уютная кухонька. Жёлтые обои в мелкий цветочек внушали спокойствие и отраду. Обеденный стол украшала лиловая клетчатая скатерть. Такие же занавески едва прикрывали окно, широким воланом ниспадая на подоконник. Повсюду красовались кружевные салфеточки и мягкие полотенца. На последних взгляд Панюкова задержался подольше. Алексей сидел на краешке стула, сведя вместе колени и положив на них дрожащие ладони. Этот взлохмаченный взволнованный парень выглядел, как нашкодивший школьник. Мысленно усмехнувшись, Панюков строго сузил глаза цвета стали и, нахмурившись, вперился в парня. Тот заёрзал сильнее.

– Итак, вы знакомы с гражданкой Маркеловой Надеждой Степановной?

– С Наденькой? – карие глаза испуганно вспыхнули, а круглые щёки покрылись румянцем, что не укрылось от зоркого взгляда. – Да, конечно, – уже взяв себя в руки, продолжил парень, – это моя невеста, а что случилось?

– Как давно вы знакомы с гражданкой Маркеловой?

– Да недели две или три… – замялся хозяин, брови Панюкова изумленно взметнулись.

– Две недели знакомы и уже решили пожениться?

– Ну да, а чего тянуть? Она красивая, умная, добрая. Настоящая фея, – карие глазки лихорадочно заблестели и заметались по кухне.

– Вас не смутило то обстоятельство, что у Маркеловой есть дочь? – не сводил капитан с подозреваемого внимательного взгляда.

– Нет, что вы, дети – это цветы жизни! – запальчиво воскликнул парень, но тут же смутился. – А почему вы об этом спрашиваете? Что случилось с Наденькой?

– Где вы были вчера ночью? – продолжал игнорировать встречные вопросы Панюков, а сам не сводил глаз с молодого водителя.

– Вчера я был дома, – грустно потупился тот, – вечером я ходил к Наде, сделал ей предложение, но она меня и в дом не пустила. Я не понял, что случилось, наверное, другого себе нашла, пока я был в рейсе. Вернулся домой, напился и спал. Так вы скажете мне, что случилось?

– Вчера ночью гражданка Маркелова была задушена в своей квартире вместе с малолетней дочерью. Вы не припомните, может, кого видели там? Может, у неё кто-то был в доме? – сухо чеканя слова, произнёс капитан.

– Да вы что! – парень вскочил, как ужаленный. Виктор поцокал языком: если это игра, то насколько ж искусная!

– Как? Я знал, я чувствовал, что что-то не так! Не могла она… разлюбить… А ведь я жениться хотел! Я любил её, понимаете? – блеск карих глаз сменился ручьями солёной влаги. По пухлым щекам, до кокетливой ямочки на выбритом подбородке. Панюков поморщился. Что-то фальшивое чудилось ему в этом спектакле, неискреннее и заученное.

– Кто может подтвердить ваше алиби?

– Никто, я живу один. Я сирота. Возможно, соседи? Но я не уверен. Может, кто и видел, как я вечером вернулся домой, не знаю, – встревожился парень, заметался по крошечной кухоньке. Вытирая ладонями мокрые щёки, он по очереди заглядывал в лица сыщиков, цеплял их за форму холодными пальцами, вёл себя, как растерянный, сбитый с толку влюбленный.

– Вы, что же, думаете…? Это я её, того? Нет, это не я! Я любил Наденьку, понимаете? – не находя отклика в хмурых мужчинах, Алексей скис, занервничал, а в глазах стал проскакивать страх.