Игрушки для императоров: Лестница в небо

Второй чекист открыл входную створку и вывел меня вначале в шлюзовую камеру, затем наружу. Катарина стояла в ожидающей позе, скрестив руки на груди и облокотив зад о передний капот машины. Увидев меня, она пальцем кивнула за спину, на открытый люк салона. Я понятливо последовал приказу. Следом вышел первый чекист и протянул ей листок бумаги. Та внимательно пробежала его глазами, после чего расписалась. Через несколько секунд моя мучительница уже сидела рядом, закрывая люк со своей стороны и пристегиваясь.

— Два. Всего два. И те скорее всего поставлены для проформы — несерьезные какие-то.

— Они видели тебя и не захотели рисковать, подставляться. Они знают, кто ты такая, — выложил я оперативную информацию. — Что ты — действительный офицер корпуса, а никакая не гонщица с прикрытием.

— Возможно, — неопределенно покачала она головой. — Но все равно нужно быть предельно аккуратными. Поехали, герой!

* * *

— Почему герой?

Машина ехала не спеша, по поверхности, не сбегая в подземку. Местами встречались небольшие заторы, пробки, которые мы старались объехать. Но как я понял, спешить нам больше некуда, потому Катарина и не пыталась. Она все время молчала, всю дорогу, и я не выдержал первый.

— А как тебя еще назвать? — зло усмехнулась она. — Разве не герой? Все девчонки два дня только о тебе и говорят! «Он то, он сё, он такой, сякой разэдакий!». Как вирус какой-то! «Пятнашка» тебя вообще уже заочно приняла, даже набралась наглости подойти к Мишель и попросить, чтобы зачислили тебя именно в их звено, когда зачислят! Наглые стервы!

— «Пятнашка»? — я хотел спросить: «А это возможно, что меня зачислят?», но в последний момент передумал. Несолидно. Сама скажет.

— Пятнадцатое звено. Те, кто давал позавчера перед тобой показательные выступления. А та девочка, что упала, чуть ли не замуж за тебя собралась! Лежит в лазарете и такое про тебя треплет, уши вянут! Ты у нас чуть ли не ангел небесный!

Катарина ехидно захихикала. Мне весело не было.

— И как она там?

— Нормально. Два перелома, как я и говорила, ничего сложного. Заживет, как на собаке.

— Ты не говорила. Я не слышал.

— Может быть. Но это не значит, что ситуация не была под контролем.

Молчание. Ну, вот он, момент истины, разнос за содеянное. Я внутренне напрягся, готовясь.

Точно, угадал.

— Нас там было трое, команданте добрая душа! — начала орать она, выпуская пар. — Три человека, два тренера и я, прошедшие огонь и воду! Мы разбираемся в травмах не хуже хирургов и травматологов! Я участвовала почти в сотне боевых операций, в прямом смысле боевых, как и они! И там убивали, и мы, и нас, и мои напарницы получали ранения! И мы перевязывали их, и кости по кусочкам складывали!

— Где ж это вы так повоевали, в мирное-то время? — съязвил я, хотя чувствовал, что не прав. Но молчать, когда на меня орут…

— Да куда нас только не кидали… — Катарина сбавила обороты. — И на Марс, и на Луну отправляли. Да и на Венере подонков хватает. Форму ДБшную на нас цепляют, и в бой! Как простые солдаты. Или армейскую. Кстати, армейская форма мне больше нравится, сидит лучше.

Пауза.

— Но не об этом речь. Медицина у нас отдельный курс, на несколько лет. Один из самых главных, важнее, чем владение некоторыми видами оружия. Причем как теория, так и практика — по больницам на два месяца всех распихивают, по госпиталям, чтобы зачеты как все получали, как медработники. Мы, ветераны, вообще можем работать фельдшерами и хирургами в отдаленных провинциях, где нет или мало настоящих врачей. И будем неплохими врачами и фельдшерами!

Она вновь распаляла сама себя, постепенно повышая голос, я же тихонько наматывал на ус обрывки фраз, понимая, что почти ничего не знал про корпус. Все оказывается гораздо сложнее, чем казалось раньше. Боевые операции, медицина на уровне медработников…

— У нас всё время всё находилось под контролем, каждая мелочь! Ты только разевал рот от неожиданности, что она споткнулась, а мы втроем уже сосчитали, сколько раз она перевернулась и сколько ударилась в падении, определили степень повреждений! Ее жизнь была вне опасности! Ей ничего не угрожало, сердобольный мой друг! Два болезненных, но пустячных перелома, только и всего! Потерпела бы!

И тут твой поступок…

— Такие крутые, блин! — я грязно выругался по-русски. — А что ж тогда ничего не сделали, раз все видели и определили? Вы же понимали, что бежать дальше она не сможет, чего ж сидели и ждали? «Время не вышло, время не вышло…» Спокойненько, без напрягов, поднялись, пошли, вынесли, помогли. Делов-то!

— Да проверяли мы! Тебя проверяли! — заорала она в ответ. Так громко и резко, что я инстинктивно втянул голову в плечи. — Тебя и пятнадцатый взвод, у кого какие нервы! Ей ничего не угрожало, полежала бы, отдохнула, а вот посмотреть на вашу реакцию очень даже стоило!

— Посмотрели? — ехидно оскалился я. — И как?

— У тебя выдержка ни к черту, — вымученно вздохнула она. — Надо заняться ею. Отдельно. И с ними нужно еще работать. Почти хорошо, но в бой посылать их пока рано.