Игрушки для императоров: Лестница в небо

После моей контратаки, почти достигшей цели, маятник сломался. Вместо него появился танец — зажигательный латиноамериканский танец группы из трех танцоров с красивыми отработанными движениями и полной выкладкой. Парни атаковали и вместе, и вразнобой, но теперь за боем следил не я. Я… Как бы наблюдал за ним со стороны, как это случилось раньше в столовой и много еще где. В моем сознании включился автопилот, и этот автопилот полностью контролировал тело, успевая уйти от ударов, от которых будучи в полном сознании я никогда не уйду, блокируя противников, делая захваты и контратакуя, проводя при этом удары «тренировочные», далеко не в полную силу. А главное, я не был драконом…

— Стоп!

Парни повалились на землю, тяжело дыша. Прошла какая-то пара минут, но сил она высосала столько… Я повалился вместе с ними.

— Как ты это делаешь? — снова спросил первый, пытаясь выровнять дыхание. И я снова не мог дать ответ.

— Не знаю, ребят. Честно. Как автоматика сработала. Автопилот.

— Это тоже в твоей модификации? — усмехнулся второй. Я пожал плечами в ответ.

— Может быть.

— Так и назовем, «автопилотная модификация»! — рассмеялся первый.

— Кажется, наша помощь все же потребуется… — Парни, обещавшие помочь, присели рядом. На лицах их читалось глубокое изумление. — Как будете готовы — поехали.

Мы поехали. Точнее полетели. По ощущениям это больше смахивало на полет, парение над планетой высоко в небе. Они атаковали вначале по очереди, дав мне раскочегариться и войти в благословенное состояние транса, но затем действия их перестали нести в себе какую-то осмысленность, и стало трудно.

Биться с четырьмя — это не с двумя! Я порхал, как бабочка, как пчелка, успевая чудом даже с повышенным восприятием, но и так несколько раз не успевал и отхватывал, вылетая в обычный режим сознания. Благо, удары были щадящие, много времени восстановление не занимало, я почти сразу вставал в строй, но разница чувствовалась. Однако постепенно автопилот втянул почти всего меня, и я перестал делать простые и глупые ошибки, за которые получал. Я продолжил порхать, но теперь делал это уверенно, везде успевая и отражая все-все удары без напряжения.

Это не было похоже на то, что выдавала Норма на демонстрации: там была наука, четкое знание, как что и когда надо делать, отработанное годами тренировок; я же все делал на голой интуиции, используя по сути всего одну классическую школу рукопашного боя, просто быструю. Наверное, если бы учился, положил бы тут всех за пару минут (та же Мишель положила бы, и Катарина, и любой другой ангелочек). Но я не учился, потому только защищался, танцуя на волнах особой музыки, качающей меня, заставляющей двигаться в правильных направлениях и делать незамысловатые па. Ее никто не слышал, эту музыку, но она была — я ощущал ее всеми фибрами кожи и плыл по ней, не понимая, что происходит.

Кто сорвался первым — не заметил. Может я, может они, да и не важно это теперь. Важно то, что в один миг всё вдруг изменилось, появились злоба и ненависть, спарринг закончился и началась битва на выживание.

Я ушел из под очередного удара, но это был уже не тренировочный удар, а злой вырубающий прием, которым можно свалить, а можно и убить противника. И ответил. И снова ответил, с разворота отоварив напавшего сзади соперника, перекинув затем его через себя.

Это как будто бомба взорвалась, наполненная ненавистью. Ее нельзя не почувствовать, как нельзя не почувствовать взрывную волну. От меня все разом отхлынули и выжидающе замерли. Пауза.

Пацаны, вся группа, наблюдавшие за нашей схваткой вокруг, затаили дыхание. Мои же противники смотрели косо и зло.

— Эй, camarrados, заканчивайте! — попытался усмирить всех первый, единственный из всех, сохранивший здравый рассудок. Но его не слышали.

— На счет «три»… — усмехнулся один из подошедших последними. — Р-раз, два… Три!..

Они напали втроем, разом. Я ушел, справился — они слишком мешали друг другу, чтобы этого не сделать. Но кто-то все же умудрился зацепить скользящим по лицу, и вытерев кровь из разбитого носа рукавом куртки, я ощутил приступ бешенства. Берсерк проснулся.

Ребята снова напали, но теперь я бил на поражение, без пощады, как и они, и двое отлетели в стороны, на несколько секунд выведенные из игры. Передо мной остался единственный соперник, и я почувствовал вкус крови на губах. Дракон взвыл: он хотел, жаждал убить его! Эти придурки напали всерьез, превратив спарринг неизвестно во что, я обязан его наказать!

Сбоку ко мне что-то метнулось. Я с легкостью отразил удар, отправив напавшего первого в полет и придав ускорения — вот и повержен последний здравомыслящий в этом сражении. Но так даже лучше, так интереснее. Оставшийся на ногах пытался помочь ему, но не преуспел.