Игрушки. Выше, дальше, быстрее

Вылетом руководил командир 121-го сбап полковник Дояр Сергей Александрович. К цели следовали в эшелоне 2000 метров в колонне звеньев. На подходе к Минску наш полк был перехвачен большой группой немецких истребителей. Командир полка приказал прорываться к цели, не обращая внимания на атаки противника. В районе г. Заславля, наш самолёт (бортNХХХ) был обстрелян немецким истребителем, причём в первом же заходе был убит бортстрелок старший сержант Воропаев Семён. При повторной атаке был ранен командир экипажа капитан Семёнов, и противнику удалось поджечь правый двигатель нашего СБ. Капитан Семёнов приказал мне прыгать с парашютом. Я приземлился в районе железнодорожной ветки Радошковичи-Заславль и был подобран красноармейцами 64-й стрелковой дивизии. Вместе с ними я и выходил из окружения. Я полагаю, что самолёт упал несколькими километрами западнее г. Заславль. О дальнейшей судьбе капитана Семёнова Сергея Апполинарьевича и старшего сержанта Воропаева Семёна сведений я не имею. 24.07.1941»

* * *

«Интересно, кто это к нам в гости пожаловал?» – подумал я, нажимая на тангенту.

– Ваня, Арт в канале. К нам гости, заныкайся там, – и тут же продолжил, – Тотен, Арт в канале. Отходите, как и договаривались. В ответ – сдвоенные щелчки тангенты – ребята меня отлично поняли.

Я аккуратно взвёл затвор ППД, вглядываясь в кусты. «О, вон ветка против ветра колыхнулась! А вон там мелькнуло что-то вроде винтовки. Ветки же не растут строго горизонтально, так?» – мой мозг беспристрастно фиксировал и анализировал информацию.

На немцев это не было похоже. «Что лучше, подождать и посмотреть или обойти незваных гостей с тыла? Благо я могу отползти за кусты и пройти под берегом немного в сторону…»

Решил подождать развития событий. Через пару минут из кустов показалась голова мужчины. Незнакомец внимательно осмотрел раскуроченный самолёт, берег и заросли тростника. Повернулся и сказал, обращаясь к кому-то:

– Уехали, товарищ батальонный комиссар. Похоже, мародерствовали тут, гады.

«Окруженцы – это точно!» – подумал я, – «батальонный комиссар…это же что-то вроде майора по политчасти?»

В это время из кустов вышло шесть человек. «Да, с оружием у них негусто», – подумал я, – «на шестерых – три винтовки и наган. Вот только что нам-то делать? Лишние рты нам ни к чему, как и объяснения. Своих бы приблудных переварить!» Даже с расстояния в три десятка метров я видел, как окруженцы устало покачиваются и насколько замызгана и истрёпана их форма.

Окруженцы тем временем нерешительно топтались на берегу, разглядывая раскуроченный нами самолёт. Я же аккуратно нажал на тангенту и зашептал в рацию:

– Тотен, Арт в канале. Давай в нашу сторону на мотике – попробуем окруженцев спугнуть. И Зельца с собой захвати! Два щелчка, и в отдалении затарахтел, приближаясь, мотоциклетный движок.

– Ваня, это Арт. Сиди и не высовывайся.

Когда звук мотора приблизился метров на сто, окруженцы занервничали – четверо бросились назад к кустам. Однако комиссар и тот боец, что выглядывал из зарослей, остались на месте и, даже, приготовили своё оружие.

«Ого, надоело, видать, прятаться. Или ещё что?» – только и подумал я, глядя на эти приготовления. – «Испугать не получилось, попробуем договориться…»

– Тотен, стой. Дальше пешком подходите. Мотор пока не глуши. Ваня! Готовься поддержать меня со своего места.

– Что стрелять по ним будем? – в голосе Казачины сквозило нешуточное удивление.

– Конечно нет. Будем убеждать силой оружия.

– Здесь Тотен, – раздалось у меня в наушнике, – мы в тридцати метрах за тобой. Вижу твои ботинки.

Видимо, боец с винтовкой услышал переговоры, поскольку вскинул ствол к плечу и встал наизготовку, повернувшись в нашу сторону. Ху-ху… Ну а мы – конём!

– Ваня, шумни там!

Со стороны самолёта до меня донёсся звук двойного удара металла о металл. Оба окруженца стремительно развернулись в сторону новой угрозы. Теперь мой черёд!

Приложив ладони рупором ко рту, и направив звук немного в сторону, я крикнул:

– Эй, военные! Без шуточек! Оружие на землю. Теперь они развернулись в сторону леса.