Игры богов

Ночью деревня выглядела совершенно иначе. Дома превратились в темные размытые пятна, нигде не горело ни одно окно, хотя на другой стороне поселения и был заметен какой-то свет. Лай собак стал громче — они почувствовали, что Охотник вышел из дома, однако даже это не заставило жителей выйти взглянуть, что происходит. Из хлева не доносилось ни звука, и Берхартер почти не сомневался, что знает причину этого. В руке Девятый Черный Охотник нес толстую свечу на деревянной подставке с изогнутой резной ручкой — лампы в доме не было. Пламя свечи, хоть и трепетало, гаснуть не собиралось. Одна из створок ворот хлева была распахнута настежь, и Берхартер, на миг остановившись, снова прислушался, но внутри царила все та же безмятежная тишина, будто постройка была совершенно пуста. Вот только запах… Запах безошибочно выдавал то, что глаза Охотника смогли увидеть лишь спустя несколько секунд.

Он споткнулся, едва оказавшись в хлеву. Наклонив голову, Берхартер обнаружил под ногами то, что лишь смутно напоминало баранью тушу. Животное было все исполосовано ножом, голова, почти отделенная от тела, держалась лишь на нескольких клочках кожи и жил, распоротый живот являл взору кучу вывалившихся внутренностей. Кое-где Охотник видел следы человеческих зубов. Подняв свечу высоко над головой, он принялся внимательно осматриваться. Хлев походил на бойню с той лишь разницей, что здесь животных умерщвляли не один и даже не два, а несколько десятков раз. Повсюду были разбросаны куски мяса и шкуры. Некоторые туши были разорваны на несколько частей, некоторые остались почти целы, но зато начисто ободраны. Покрывающая землю солома была почти черной от крови. Коровья туша лежала почти в самом центре. Отрезанная голова с местами содранной кожей была насажена на толстый гвоздь, вбитый в дальнюю стену, но это Берхартер увидел позднее.

А вот Дэфина Охотник заметил гораздо раньше. Тот лежал на соломе, привалившись спиной к окровавленной овце, все еще сжимая в одной руке сломанный у самой рукояти нож, а в другой — выдернутый откуда-то кол. Дэфин спал, не обращая ни на что внимания, и на губах его застыла удовлетворенная и злая усмешка.

Ярость накатила на Берхартера с новой силой. Подойдя к Охотнику, он пнул того ногой в живот, а затем рявкнул не терпящим возражений тоном:

— Поднимайся!

Берхартер едва сдерживался, чтобы не выхватить торчащий из-за плеча меч и не вскрыть горло Дэфину. Самому Девятому Охотнику было наплевать и на животных, и на сожженный Дэфином дом, и на состояние крестьян, когда они узнают, что произошло с их скотом. Но Дэфин тем самым оскорбил и Берхартера, притом сделав это намеренно, ведь он знал, как Девятый Охотник относится к наклонностям своего сотоварища.

— Что? — Дэфин медленно поднялся, ответив Берхартеру таким же злым взглядом и потирая живот. Девятый Охотник заметил, что губы и подбородок Дэфина покрыты толстой коркой запекшейся крови, но промолчал. Впрочем, руки и одежда Охотника также не отличались особой чистотой.

— Пошли. — Берхартер резко повернулся и зашагал к выходу, даже не удосужившись проверить, следует ли за ним Дэфин.

Выйдя за ворота. Девятый Охотник остановился, поджидая Дэфина, который немного подзадержался в хлеву. Берхартер, окинув двор взглядом, кивнул, отмечая что-то для себя, а потом схватил за руку выбравшегося из хлева Дэфина и потащил его по направлению к дому. Проходя мимо бочки, где скапливалась дождевая вода, Девятый Охотник сделал резкий разворот, подхватывая Дэфина за пояс и отрывая его от земли. В следующий миг раздался громкий плеск, во все стороны полетели брызги, а Дэфин с головой окунулся в бочку с водой. Отплевываясь, и ругая Берхартера на чем свет стоит, он вынырнул, но в ту же секунду вновь оказался под водой благодаря сильной руке Девятого Охотника, опустившейся на макушку.

Берхартер повторил эту процедуру несколько раз подряд, не обращая никакого внимания на потуги Дэфина выбраться из бочки. Когда голова Охотника появилась из-под воды после добрых пары минут купания, Берхартер наконец соизволил отпустить своего сотоварища.

— Я не намерен во время поездки терпеть твой поганый вид, — зло произнес Девятый Охотник. — Отмойся и приходи на конюшню. И быстро!

Дэфин промычал что-то неразборчивое, одновременно пытаясь освободить желудок и легкие от излишка воды, но из бочки, однако, вылезать не торопился — видимо понял, что подчиниться Берхартеру куда лучше, нежели возражать. Отбросив назад длинные мокрые волосы и оголив высокий лоб, Дэфин ненавидяще глянул на Берхартера. Привстав, он сделал несколько приседаний, а затем наконец выбрался из бочки. С его одежд широкими потоками стекала вода, образуя под ногами Дэфина большую лужу. Дэфин, стянув через голову куртку, яростно выжал ее, а потом направился в сторону дома. Дойдя до крыльца, он вспрыгнул на него и скрылся внутри. Послышались испуганные выкрики, но Дэфин почти тут же показался снаружи, натягивая плащ прямо на голые плечи — пряжку крестьянин все же успел починить.