Игры богов

Между тем щитоносцы уже достигли завала, понеся незначительные потери. Вазгеру показалось, что на снегу осталось лежать всего десятка полтора воинов, да и то в большинстве своем раненых: защитники города, смекнув, что щиты им не пробить, начали целиться между ними, изредка поражая воинов Сундарама в руку или ногу. Впрочем, вскоре наемник заметил и еще кое-что. Сначала ему показалось, что со щитоносцами идут только воины, вооруженные мечами, но потом Вазгер понял — там оказалась еще добрая сотня копейщиков, двигающихся в первых рядах. На подходе к стене цепочка щитоносцев ощетинилась десятками длинных острых копий. Атакующие стали походить на какую-то колючую цепь, медленно надвигающуюся на разрушенное укрепление. Когда до первых откатившихся от завала камней осталось едва ли двадцать шагов, из-за разрушенной кладки разом вылетело множество стрел, ударивших в щиты — это лишь поколебало золониан, однако они вынуждены были на несколько секунд замереть, чтобы восстановить строй. Между тем на завал взобрались две сотни воинов Советника Маттео и, спотыкаясь и падая, ринулись вниз, на наступающих солдат Сундарама. В какой-то степени это выглядело даже смешно, вот только Вазгер вполне представлял себе, каково это — бежать по огромным камням с острыми углами и глубокими провалами между ними, по остаткам кладки, кажущейся такой устойчивой, но покрытой щебнем, так и выскальзывающим из-под ног. Вазгер знал, что бывает, когда спотыкаешься и со всего маху натыкаешься грудью на угловатый валун, как бритва распарывающий одежду и ничуть не хуже топора рвущий кольчугу и сминающий доспехи. Наемник знал это по себе, ему приходилось испытывать подобное.

Стена хоть и обрушилась, но все же возвышалась над землей на целых полтора-два человеческих роста, а это означало, что, спустившись, мэсфальдчане обрекали себя на верную смерть — назад им не удалось бы взобраться без посторонней помощи. Местами камни развалившейся кладки образовывали почти пологие пандусы, но таковых было слишком мало, и они были слишком узкими, к тому же расположены далеко друг от друга — в сложившейся ситуации они ничего не решали.

Наверное, эта контратака была стихийной и необдуманной, но воины уже не могли заставить себя остановиться. Куда разумнее было вооружиться копьями и, прикрываясь щитами, так же как и золониане, встретить их сталью не сходя с разбитой стены. Защитники Мэсфальда так и поступили: когда первые воины начали спрыгивать в снег навстречу щитоносцам, на гребке разрушенной стены показалась еще сотня воинов с копьями и щитами. К сожалению, щиты обороняющихся сильно уступали щитам золониан как размерами, так и устойчивостью к ударам: стрелы пробивали их за полторы сотни шагов.

Вазгер увидел, как золониане смяли врага, не понеся никаких потерь. Осажденные спрыгивали с развалин стены и очертя голову бросались на воинов Сундарама, но те отшвыривали их копьями. Длинные треугольные наконечники с легкостью пробивали кольчуги, а при ударе о пластины чешуйчатых панцирей отшвыривали их обладателей. Если при этом кто-то из воинов не мог удержаться на ногах и падал в снег, надвигающиеся золониане, не замедляя хода, затаптывали их насмерть — не спасали даже доспехи. Иных, чтобы предотвратить столь бесславную гибель, идущие позади мечники закалывали своими клинками, не задерживаясь для того, чтобы отыскать незащищенный участок тела, — каждый удар достигал своей цели. Насколько Вазгер мог судить, из двухсот защитников города не уцелел никто.

Почти в это же время следом за воинами Сундарама к пролому направилось еще пять сотен — примерно поровну лучников и меченосцев. Каждый меченосец прикрывался щитом, не тяжелым осадным, какими обладали воины, наступающие первыми, а обычным круглым, чуть больше локтя в диаметре. Пока еще эти щиты вполне успешно защищали от стрел, летящих из бойниц башен и с разрушенной стены, на которой уже разместились лучники. Однако последние не посылали бесцельно стрелы одну за другой, а тщательно выбирали мишени.