Игры богов

— Со мной пойдут… Игорь и Гаральд.

Заметив недовольство воинов, добавил:

— Всё, спор неуместен.

Рано утром, едва забрезжил рассвет, трое подошли к входу в подземный рород.

Вокруг камня лежала бесплодная мёртвая равнина. Она была грязно-рыжая в каких-то чёрно-синих пятнах, словно на камень разлили трупный яд. Над головой горело беспощадное слепящее солнце пустыни. Внезапно сверху послышался резкий свист: раскаленные камни, шипя, вгрызались в землю, один из камней врезался рядом с Олегом, поднимая рыжую пыль.

— Всем на землю! — проревел Олег.

— Что это? — пересохшими губами прошептал Игорь.

— Да так, пещерка балуется, не хочет нас допущать в себя. Слыхал я об этом. Полежим, переждём, скорее всего, просто припугивает.

Лежали долго, часа три, наконец, обстрел закончился.

— Встали, вперёд, в пасть неизвестного!

Оставалось пройти метров сто, но шли больше часа, иногда казалось, что горизонт исчезает, а они находятся в центре огромной чаши.

— Ну вот, и дошли-доехали…

Немного передохнули, перекусили вяленым мясом и сушёными финиками. Олег обвязался верёвкой, хмыкнул и головой вперёд бросился в чёрный зев пещеры.

Он шел, упираясь ногами в стенку, одной рукой придерживаясь за веревку, в другой руке — факел. Скупой свет едва освещал унылые скалы, на серых, потрескавшихся стенах чудом держались серовато-зелёные клочки мха, и везде сочилась вода, иногда еле капала, иногда стекала плоскими, широкими ручьями. Игорь закричал:

— Верёвка закончилась!

Снизу гулкий ответ, подтверждённый многократно эхом:

— Надвяжите ещё, как только найду какой-нибудь грот или нишу, остановлюсь.

До ближайшей ниши Олег спускался полдня. Наконец, верёвка задёргалась.

— Что-то нашёл, — буркнул Гаральд.

Воины неспеша начали спускать бурдюки с водой, с пищей, потом по очереди спустились сами. Ниша была просторной, туда можно было поместить ещё с десяток-другой воинов, да ещё несколько коней в придачу. Следующий день был такой же, но ниши Олег не нашёл. Когда верёвки закончились, воины спустились к Олегу, вбили кинжалы в трухлявую стенку, привязали к ним верёвку, обвязались, чтобы во сне не свалиться в мрачную черноту, и заснули тревожным, беспокойным сном. Сон Олега прервал вопль:

— Там, там внизу женщины и дети, они плачут, я слышу, как на них звенят кандалы! Надо срочно вниз, на помощь!

— Вперёд, вперёд, в атаку! — сквозь сон скомандовал Олег. Молодые воины быстро собрались, уже начали распутывать узлы, чтобы броситься на помощь страдальцам.

— Сначала позавтракаем, потом, не спеша, спустимся вниз и перережем всех нечестивцев, которые там, внизу, забижают несчастных…

— Но, Олег, там же страдают…

— Никто там не страдает, наверху прошёл дождь, ручейки окрепли, вот и разговаривают сами с собой. Завтракаем, и вниз!

Так прошло несколько дней. Наконец, Олег увидел далеко внизу светлое пятно и очень приятно удивился. Кажется, начинаются хоть и небольшие, но приятности, а где маленькие приятности, там могут быть и большие неприятности…

Длинный коридор освещался серебристыми водопадиками, которые вытекали откуда-то сверху и также исчезали где-то внизу. Шли долго, наконец, коридор уперся в бронзовые ворота, на них — надпись, выложенная черепами людей и местами — козлиными. Олег с трудом вспомнил древние письмена: «ЗА ЭТИМИ ВОРОТАМИ — ЦАРСТВО СМЕРТИ. ОПОМНИСЬ, ПУТНИК, ВЕРНИСЬ, ИБО ИЗ ЭТОГО ЦАРСТВА ПУТЬ ОДИН — В СТРАНУ ЗАБВЕНИЯ!»

— Где наша доля для нас, казаков, не цуралась! — и Олег, поднапрягшись, толкнул ворота, шагнул, держа в одной руке факел, а в другой меч. Сначала свет факела выхватил из темноты саркофаги, и только потом — огромного воина в золотых латах, а поверх панциря безрукавка из шкуры неизвестного зверя, голые руки свисали до колен, его лицо было похоже на помесь обезьяны и крокодила и…

Кровь. Живая, свежая или казалась свежей. Она была всюду: на мраморных стенах, на золотом панцире воина, даже на изумрудных бляшках, разбросанных вокруг, на страшном, обтянутом пергаментной кожей мёртвом лице. Теперь, при свете факелов, оно уже не казалось серо-жёлтым, стало оживать. Кожа набухала красно-синим, иссохшие губы потихоньку превращались в пунцовые, наливаясь кровью, а из-под полупрозрачных век и из ушей медленно потекли маленькие кровавые капельки. И тут веки дрогнули. Мёртвые глаза взглянули прямо на Гаральда, и он невольно отшатнулся.

— Как его? Куда?

Вопрос был не слишком понятен, но Олег сообразил и заорал страшным голосом:

— Бей сначала — в сердце. Затем — руби голову…

Игорь с рёвом воткнул меч в сердце мертвяка, упырь дёрнулся и замер.

Внезапно послышалось рычание — негромкое, полное бессильной ненависти. Мёртвое тело дёрнулось, руки с жёлтыми когтями стали подниматься…

— Назад! — крикнул, соображая, что они рано успокоились.