Игры богов

Лас стал упорно думать о том, почему Сантилли говорил так. Боги, какие это были жаркие ночи! Ашурт носил ей мороженое и конфеты, а утром было кофе. Они вместе сидели на подоконнике и пили кофе. И еще он не хотел надевать юбки, а Санти говорил, что она глупая, потому что ножки у нее божественные. И целовал их. Было щекотно, и она смеялась. Ничего не понятно!

Волнами накатывала одуряющая слабость, мешая думать. Временами Лас проваливался в душную темноту, выныривал из нее и снова начинал вспоминать, пытаясь понять хоть что-нибудь. Он цеплялся за эту реальность, боясь, что если еще раз тьма накроет его, он уже никогда не увидит ни Сантилли, ни Эрри…. Боги! У него же есть сын! Как он мог забыть? И Эле!

— А вот этого не надо, — предупредил мужчина, и по комнате снова поплыл дурманящий запах, забирая воспоминания.

Когда Ласайента очнулся в очередной раз, маг стоял перед ним и внимательно рассматривал его грудь.

— Великолепная вещичка, — задумчиво произнес он. — Думаю, тебе она больше ни к чему.

Мужчина расстегнул цепочку, и демон увидел ожерелье. Самая прекрасная вещь, какую только можно создать, потому что делал ее Сантилли. Сантилли, который любит его. Или ее? Принц нахмурил брови: почему все запуталось? Что за чушь? Что здесь вообще происходит? И где Глеб?

— Дорогой мой, — маг сокрушенно вздохнул, — придется нам расстаться, как это ни прискорбно.

— Где Глеб? — требовательно спросил Лас и не узнал собственного голоса.

— Занят, — нехорошо усмехнулся мужчина, — а ты уже уходишь.

Принц не успел спросить, куда он уходит? Без Глеба? Комната вдруг стала быстро удаляться. Точно так же убегает назад вход, когда поезд входит в темный тоннель, если стоять на задней площадке последнего вагона. Но он не хочет на поезд. Он вообще никуда не хочет. Нет, тут же возразил себе Лас, я хочу домой! К Сантилли, к сыну, к Элерин. Там свежий ветер. Там море и высокое небо, в котором можно расправить крылья.

Вдруг его с силой ударили сзади, в спине что-то громко хрустнуло, демона перевернуло несколько раз, и он упал, больно ударившись всем телом. Он лежал и думал, что больше не будет пить. Так много, по крайней мере. Сейчас он переждет, когда пройдет тошнота, встанет и пойдет домой.

Элерин будет ругаться. Пусть. Он будет ее целовать, и она простит, потому что он никогда так не пил. Санти, да, бывало. Лас вспомнил, как один раз принес пьяного в хлам ашурта домой и свалил на кровать, как мешок с картошкой. Они оба тогда набрались, но принц стоял на ногах, а друг — нет. Они тогда еще не были женаты, поэтому никто не знает об этом. Утром Санти долго стоял под холодным душем и невнятно ругался, а Лас ждал его под дверью и советовал не смешивать все подряд, особенно, когда пьешь с оборотнями.

А нет, он тоже один раз напился, когда пил с Таамиром. Они оба ничего не помнили, ни он, ни Сантилли. Тот еще пытал Эдингера, но чертов дракон пакостно ухмылялся и молчал.

Хватит валяться, одернул себя Ласайента, пора домой, получать заслуженный нагоняй от жены. Он с трудом собрал конечности и начал подниматься.

— Дьявол, — йёвалли непонимающе уставился на деревянные обломки, привязанные к рукам, — Что за…?

И на ногах. И на спине. Последней Лас освободил голову, уже начиная злиться. Что за шуточки? И тут он вспомнил мага, полумрак комнаты, хриплый голос незнакомого демона и человеческий крик, полный боли и отчаяния, и понял, что силы у него нет. Совершенно. Чертов маг выкачал из него все! И выбросил на свалку.

Йёвалли бессильно откинулся на огромный валун. И не понять, что за мир. И не вернуться домой. И не послать весточку. И не позвать на помощь. Он устало прикрыл глаза и грустно усмехнулся: вот так все глупо кончилось. В какой-то пустыне.

И что? Сдохнуть здесь? Лас разозлился и начал собирать обломки и связывать обрывки веревки. Раскис, как девчонка. А вот и нет. Он на мгновенье остановился, вспомнив Элерин: маленькая домашняя девочка прошла такой ад, что рудники покажутся курортом. И смеется. И идет дальше, улыбаясь, даже когда невыносимо трудно, а он сильный мужчина, расселся тут и жалеет себя. Сантилли говорил, что его девизом должны быть слова «Никогда не сдаваться!». Значит, не будем сдаваться.

Вернемся и упадем в ножки и попросим прощения. Да, Ласти? Предал друга и любовь. Испугался. Чего? Свадьбы? Пока никто не умер на собственной свадьбе. Как отнесется к этому Эрри? Да нормально он отнесется, как и Эле. Боится того, что скажут другие? Да когда это его волновало вообще, чужое мнение? Что хотел, то и делал.

Вот тебе и расплата за предательство! За нарушенное слово. За все! Лас остановился, опираясь рукой на валун, и перевел дыхание. Самое смешное, что Сантилли простит, и все будет, как прежде. Друг сделает все, как захочет один противный вредный йёвалли, лишь бы тому было хорошо.

Внезапно он услышал хрустящие по песку тяжелые шаги и непрекращающийся шорох, как будто кто-то полз. С ногами. Местная ящерица? Бо-ольшая, судя по всему.