Игры богов

— Станислав говорит, грызутся постоянно, драки маскируют под тренировки. На прошлой неделе сцепились прямо в воздухе. Младший хамит и дерзит. Вчера на губе отсидели. Из нарядов не вылазят.

— Каких? — нахмурил брови ашурт, представив сына почему-то в женском платье и сбруе, сидящим на огромных пухлых губах посреди крепостного двора.

— Вне очереди, — непонимающе посмотрел на него Скребицкий и спохватился. — Это наказание такое.

У Найири поползли вверх брови и вытянулось лицо.

— Черт знает, что у вас творится, — проворчал он после объяснения, — Не армия, а сумасшедший дом.

Капитан хмуро наблюдал, как старшина гоняет по плацу демонов. Уже два часа, между прочим. Скоро обед, а он и не собирается заканчивать. Пора вмешаться, пока у принцев не показали свой королевский характер. И надо еще раз серьезно переговорить с этим деятелем: перебарщивает он и довольно сильно. С таким отношением к солдатам они добьются прямо противоположных результатов.

— На ле-ево! — бодро скомандовал старшина, — Тянем носочек, тянем. Рядовой Ваше Высочество Дэ Гра, плохо стараемся. Где огонек задора? На пра-аво!

Сейчас я тебе устрою огонек задора! Если бы у герцога после двух месяцев открытых насмешек и оскорблений осталось терпение, оно бы с треском лопнуло по швам. Видят боги, он старался быть паинькой!

— Сам тяни, — ашурт развернулся четко по команде и пошел в сторону казармы.

— А ну, стоять! — побагровел человек, — Стоять, я сказал!

Он догнал демона и заскакал перед ним, как петушок перед курочкой. Санти не был бы собой, если бы не сообщил ему об этом, посоветовав воткнуть в одно место три пера для полного сходства. Жаль, что петушков не хватает удар, чему герцог был бы очень рад. Это он тоже озвучил и послал старшину полоть так любимые им грядки, выбрав маршрут позаковыристей. Наверно, именно это человека и смутило, потому что он никуда не пошел.

— Не нравится? — удивился Сантилли и снисходительно посоветовал, — А там такие доярочки, пальчики оближешь. Выбери себе мясистее и поимей от души. Сразу добрее станешь. Гарантирую.

Все знали, что жена от старшины сбежала, не выдержав супружеской жизни, через пять лет после свадьбы, не взяв ничего, кроме паспорта и детей.

— За оскорбление старшего по званию….

— Докажи, — усмехнулся герцог, прикидывая расстояние до приближающегося начальства и его скорость. — Ласти, я его оскорбил?

Йёвалли мотнул головой:

— Правдой оскорбить нельзя. Можно обидеться, но это не наказуемо.

— Ты, мразь королевская, — зашипел человек, — будешь делать то, что я тебе сказал. Ты понял?

— Тебя послали? — равнодушно поинтересовался ашурт, огибая его. — Иди.

Ласайента прекрасно знал этот тон: сейчас этот дурак еще что-нибудь ляпнет, и Сантилли его убьет.

Как ни торопился капитан — он все-таки не успел.

— Я сказал — на плац! — заорал старшина и сжал кулаки, с ненавистью глядя демону в спину. — Если я прикажу, на колени встанешь и землю жрать будешь, понял, мразь?

Герцог остановился и медленно обернулся, и Лас, уже шагнувший за ним, замешкался, не зная, что делать: останавливать рассвирепевшего друга или нет? Человека не было жалко — этот идиот сам напросился, но законы здесь другие, гуманные, потому и живут такие вот и пользуются безнаказанностью, делая, что хотят. Дома бы с ним давно разобрались, и никто бы плакать по нему не стал. Но здесь — не дом.

Капитан перешел с шага на бег, уже понимая, что безнадежно опаздывает. Предупреждал же полковник, что с ними нельзя перегибать палку. Неужели этот кретин совсем ничего не соображает? Правильно про таких говорят: одна извилина и та от фуражки. Только армию позорят.

Старшина запнулся на полуслове и беспомощно зашлепал губами, не в силах отвести взгляд от разгорающихся и вытягивающихся в нитку зрачков демона. С шумным шелестом развернулись огромные крылья — ашурт в ярости собственной персоной. Прошу любить и жаловать. Но все испортил принц.

— Санти, — он заслонил собой пятящегося человека, придерживая герцога рукой. — Санти.

Герцог, не останавливаясь, небрежно оттолкнул Ласа в сторону. Если бы старшина мог, то побежал бы, но ноги отказали. Такого безграничного ужаса он еще никогда не испытывал в своей жизни. Ласайента глянул на застывшего капитана и сделал единственное, что пришло в голову: обнял и прижался к другу.

— Сан, он не стоит этого. Сан, ты слышишь меня?

Горячий шепот, знакомый запах лета, руки, сжимающие его изо всех сил, заслоняющие не человека, нет, а спасающие ашурта от самого себя. Герцог взял мальчишку за плечи и понял, что не сможет отпустить. Сказать спасибо этому идиоту? Сантилли посмотрел на бледного старшину, на его прыгающие губы, на крупные капли пота на лбу. Живи, придурок.

— Что здесь происходит? — хрипло спросил капитан, смахивая холодный пот со лба. Вроде пронесло.

— Этот…. Этот…. Пытался меня убить! — дал петуха старшина, подпрыгивая на месте.

«Я же говорил — перьев не хватает», — усмехнулся про себя Сантилли, расслабляясь, гася глаза и машинально ложа руку, сжатую в кулак, на плечо Ласа.

— Не заметил, — хмыкнул капитан Бобровский, постепенно приходя в себя.