Игры Богов. Книга первая. Захватчик: Тропою войны

– Так, теперь радиус охвата. Давай, на крайнюю справа, – приказал Шар и тут же завопил, увидев, как девушка тянет руку совершенно в другую сторону:

– Да не туда, с другой стороны.

Испугавшись его неожиданного визга, Йорка несколько раз дотрагивается до нужной цифры и снова слышит раздражённый вопль:

–Стой! Я же сказал один раз!

–Ты не говорил!– отрицает девушка.

–Говорил!

–Не… – начинает Йорка, но замолкает, видя поднимающиеся от пола вертящиеся разноцветные полупрозрачные кольца, обхватывающие её тело.

Между верхушками деревьев чернеет отвесная чёрная скала, к которой медленно приближаются два всадника.

–Высокая, задрав голову, произнёс Ратибор, – словно в небо уходит.

Спрыгнув с лошади, Кантимир наклоняется у колючих кустарников над притоптанной травой и внимательно осматривается:

– Странно. Словно в гору ушла. Не могла же она раствориться?– и Кантимир озабоченно вертит головой, стараясь найти хоть какие –то ведущие в сторону от горы следы.

Юрта, в которой жила Хайна, несмотря на высокое положение её отца, была дальше других. Приближаясь к ней ближе, Куяш отметил, что около неё, в отличие от бойкой возни по всему селению, царили тишина и покой.

«Случилось чего?» – встревоженно подумал мужчина и, откинув порог, вошёл в тёмное, еле освещённое помещение.

– Зачем ты пришёл, Куяш?– запричитала мать Хайны, уткнувшись в его грудь.

–А где же Хайна?– оглядывая углы юрты, удивился пастух, вытирая женщине слёзы. – И что тут у вас? Люди на столбах висят…

При последних словах молодого человека женщина зарыдала ещё громче и запричитала:

–Ой, беда в степь пришла. Как старый каюм почил, так сын его мужа моего, отца Хайночки…

Старая женщина разрыдалась, не в силах больше говорить и отошла в сторону, вытирая слёзы.

–Отца Теймур казнил, – сурово ответил брат девушки, двенадцатилетний мальчик Алгаш, хмуро сидящий в углу, – а сестру в свою юрту забрал. Она сбежать хотела, да вернулась потом.

–Вернулась?– удивился Куяш.– Почему?

– За нас побоялась. Что накажет каюм мать и меня. Вот и вернулась.

–А как же… Мы ведь…

Опешивший пастух бессильно опустил руки, не зная, что ответить на слова мальчика.

Целый год готовился он к свадьбе с самой прекрасной девушкой на свете. По амам собирал на выкуп и дорогой халат для милой. А она… Вот просто так… Вернулась? Побоялась? Да что бы он с ними сделал? А, может, она никогда и не любила его?

Нет.

Он вспомнил крепкие девичьи руки, нежно обвивающие его шею и горячие губы, опаляющие пламенем его лицо.

Нет.

Она не могла вот так просто всё забыть.

Но что же тогда?

– Я должен поговорить с ней, – уверенно сказал Куяш и пошёл к выходу.

–Забери её с собой, – зашептала мать девушки, схватив его за руку, – и Алгашика заберите! А я уж тут как нибудь. Всё, свой век прожила. А вы молодые, вам жить надо.

–И ничего это я не пойду, – возмутился мальчик, – я в отряд вступлю, стану славным воином.

Хлесть!

Звонкая пощёчина морщинистой руки оставила красный отпечаток на молодой щеке сына:

–Поговори мне! В отряд он пойдёт! К убийце отца пойдёшь?

Не дожидаясь окончания ссоры между сыном и матерью, Куяш вышел и пошёл искать юрту каюма.

–Пойду! …. за отца!– услышал он обрывки фразы и, не оглядываясь, ускорил шаг.

Неистово вертящиеся обручи покрывают Йорку с ног до головы плотным кольцом, сковывая каждый миллиметр её тела. Девушка пытается что-то сказать, но слова её тонут в бесконечно нарастающем шуме крутящихся колец.

–Ну вот, оглянуться не успеешь, как дома будешь, – слышит Йорка знакомый писклявый голос в своей голове и видит, как Шарик раздувает круглые бока и становиться всё больше и больше, зависая над двигающимся кристаллом.

Опускаясь к нему ниже, Шар неожиданно начинает расползаться в разные стороны, как кусок густого теста, вымешиваемый женскими руками, и вдруг, вытянувшись в низ тонкой струёй, начинает стекаться, словно янтарный тягучий мёд, в узкую расщелину чёрного куба.

– Хоть бы никого поблизости не оказалось, – угасая, причитает он меняющим тембр голосом. – А то начудила ты! Зарекался ведь не связываться с примитивными, – от пискляво- высокого он вдруг становится низким и шипящим. – Вам что в лоб, что по лбу. Ничего не соображаете. И что бы вы без нас делали? Так мартышками по деревьям бы и прыгали. Бананы жрали. Хотя какие здесь бананы?

Последняя капля Шара стекает в центр кристалла в тот момент, когда обхватившие девушку обручи скрывают её из виду своей непрерывно двигающейся и сверкающей массой и через мгновенье всё исчезает вместе, как будто ничего и не было, апещера утопает в моментально наступившей темноте.

–Э-эх, – слышится откуда-то из глубины унылый одинокий писк, – поспать, что ли? Замаялся я совсем.

Короткая вспышка света освещает тонущую во мраке пещеру и тут же гаснет, превратившись в уносящийся в маленькое отверстие высоко под куполом мерцающий огонёк.

Развалившийся на спине Кантимир, подложив руки под голову, вперился глазами в небо, наблюдая, как две далёкие птицы прямо на высоте делят добычу, агрессивно махая крыльями и разрывая клювами змеиную тушу.

–Кто-то сильнее, кто-то хитрее, – задумчиво говорит он.