Игры короля Филиппа (СИ)

   Винсент понял, что оправдываться все же необходимо - он вскинул на монарха потрясенный взгляд и в этот раз увидел на ровных бледных губах короля снисходительную улыбку. Филипп был высок ростом - на полголовы выше самого Винсента и к тому же широк в плечах. Для своих тридцати семи лет он был все еще силен, подтянут, бодр, только малозаметные морщинки в уголках глаз выдавали его истинный возраст. Ходили слухи, что король неутомим во всем: и в пирах, и в бою, и даже в постели, но о последнем Адри предпочитал не думать. Филипп для Винсента, прежде всего, был человеком, который владел Сэйлином Ферье полностью, безраздельно. Сейчас в сознании барона встрепенулось любопытство, и он смотрел на Филиппа с тщательно скрываемым интересом. Король одевался элегантно, не излишествуя в драгоценностях и кружевах; на нём были коричневые сапоги из мягкой кожи, темно-зеленый бархатный камзол, ворот и края которого были выложены золотым тонким шнуром, причудливо переплетающемся в легком травяном узоре. Оливковый шелковый жилет немного разбавлял темную гамму королевских одежд. По большому счету Филипп считался привлекательным: высокий лоб, гладко зачесанные к затылку русые волнистые волосы - густые, ухоженные, едва ниспадающие на шею, прямой узкий нос с маленькой горбинкой, лукаво изогнутые брови и широкий лоб. Именно это лицо, должно быть, видит граф Ферье в своих сладких снах и в своей теплой постели. И эти удивительные глаза - цвета ртути, большие, внимательные.

   - Не извиняйтесь, Адри, - сказал Филипп, неправильно расценив неловкое молчание барона. Король один раз обошел вокруг Винсента, с некоторой заинтересованностью разглядывая его.

   Адри даже не смел обернуться, когда Филипп в какой-то момент оказался за его спиной.

   - Когда я в последний раз вас видел, - продолжал король, - вы были совсем ребенком. Тогда вы больше были похожи на вашу матушку. Надеюсь, она здорова?

   - Да, благодарю вас, ваше величество.

   Винсент на миг прикрыл глаза - и память сыграла с ним плохую шутку - он, словно наяву, увидел небо в серых тяжелых тучах, широкий белесый от ноябрьского снега двор их замка, в котором было полно солдат. Это был день ареста его отца. Тогда еще новоиспеченный король Онтэ, гордо восседал верхом на вороном высоком коне и на холодном осеннем воздухе дыхание разгоряченного скачкой животного обращалось в пар, напоминая отчего-то юному Адри о драконах. Мать Винсента плакала, о чем-то умоляя беспристрастного Филиппа, но четырнадцатилетний Адри не слышал их разговора - он стоял у распахнутого окна на втором этаже и редкие снежинки начинающегося снегопада ложились на его горящие стыдом и гневом щеки. За его спиной, положив тяжелые ласковые ладони на плечи, стоял старый слуга, учивший Винсента доброте, благородству и владению шпагой; он судорожно вздыхал и сбивчиво молил Виту о милости для старшего Адри. А Винсент думал о том, что это отец запретил ему спускаться во двор - именно тогда, когда узнал, что король едет в замок с большим отрядом солдат. "Сын мой, - сказал он с грустью, - запомни одну единственную вещь раз и навсегда: никогда не приближайся к хищнику, даже если намерения его благие. Помни, что зверь всегда остается зверем, и лишь человек всегда остается человеком. Прячь свои прекрасные глаза от похоти зверя и ни в чем не верь ему". От чего барон Жюльен Адри пытался предостеречь в тот день своего единственного сына, Винсент не знал. Но только в тот момент, когда молодой Филипп случайно встретился с ним взглядом, старый слуга почему-то спешно потащил Винсента от окна вглубь комнаты - в спасительный сумрак, и с тех пор Адри больше никогда не видел: ни Филиппа, ни своего отца.

   - Вы не будете возражать, барон, если мы оставим в покое любезности и перейдем сразу к делам? Уже довольно поздно.

   - Как вам будет угодно.

   - Вы устали с дороги, присядьте, - взглядом Филипп указал барону на широкое кресло, одиноко стоящее у стены, противоположной каминной.

   Адри повиновался. В последний момент он заметил, как король мельком скользнул по его одежде взглядом, полным иронии. Винсент снова мысленно упрекнул себя за недальновидность в вопросе моды и приличий. Он подождал, пока Филипп сядет на свое место за столом, потом сам присел на край неудобного и слишком мягкого кресла.

   - Вы чересчур напряжены, барон, - подметил король, не сводя с лица своего гостя внимательных глаз. - Расслабьтесь, я не кусаюсь. И хотя речь пойдет по большей части о судьбе вашего дражайшего родителя, я намерен разрешить миром все наши неурядицы и, в свою очередь, смею надеяться на сотрудничество с вашей стороны.

   Адри сглотнул и слегка прокашлялся - в горле у него пересохло, но он ответил спокойно и с достоинством:

   - Я сделаю все возможное для этого, ваше величество.