Игры маньяков (СИ)

— Манасян — это совсем другое дело. Он знал о связях Израильянца с радикальными группировками на Ближнем Востоке и начал собирать секретные файлы о его контактах. Такой человек, как Манасян, помешан на информации. Собирает, как старьевщик собирает барахло. Никогда не знаешь, когда сможешь заработать на какой-нибудь информации. Манасян знал, что рано или поздно информация о ближневосточных контактах Израильянца станет ценной. Он также знал, что отношения Израильянца с этими людьми могут в конце концов привести его к гибели. Поэтому Манасян начал по-крупному подстраховывать свои ставки, копя каждую крупицу информации, которую он мог раскопать о Рубене и ИГИЛ. Этот ноутбук был полон файлов, и Манасян уже был на пути к их созданию своей стратегии.

Он остановился и посмотрел на Бориса, медленно поднимая бокал так, что рубиновое пятно на скатерти, словно красный призрак, переместилось обратно в бокал.

— Рубен Израильянц вел, конечно, очень опасную игру, Борис. После того, как вы уехали из Челябинска, я, следуя интуиции, дал инструкцию своим людям в Европе прочесать дом, принадлежавший Рубену в Афинах. Среди прочего они нашли телефонный номер, который был зарегистрирован в одном из домов в районе вокзала в Стамбуле. Когда я отправил еще одну команду в дом в Стамбуле, они нашли его пустым. Поспешно опустевшим. Человека, который арендовал этот дом в течение последних двух месяцев, звали Абдул Селим-Бек. Мы обнаружили телефонные номера. Один из этих номеров звонил в дом в Бейруте, дом, принадлежащий «Хезболле».

Дальнейшая проверка показала, что за последние шесть месяцев Израильянц дважды был в Бейруте. Кроме того, помните счета, через которые «Транском Трэйд» собирался разбросать ваши десять миллионов?

— Один был в Бейруте.

Никольский кивнул.

— Да, это популярное место для отмывания денег. Но в данном случае деньги туда не пошли. В конечном итоге нашим специалистам удалось платеж перехватить.

— Кошмар. Так что же происходит?

Никольский посмотрел на Бориса и откинулся на спинку стула. — Этого мы никогда не узнаем.

— Если бы ты мог спросить… — Борис осекся. В этом и состояла суть работы Сергея, не так ли?

Никольский понимающе улыбнулся и пожал плечами.

— Кто такой Селим-Бек? — сказал он. — Мы понятия не имеем, кто этот человек. Его имени нет в базах ФСБ и других разведок, к которой у нас есть доступ. Этот человек, скорее всего, останется для нас загадкой. Какой ценой? Этого мы тоже можем никогда не узнать. Или мы сможем узнать это на собственном горьком опыте: когда будет слишком поздно.

Никольский допил вино и огляделся. Его глаза, казалось, блеснули на что-то интересное за плечом Бориса, а затем снова потухли. Смирин понял, что Сергей пришел со своими охранниками. Этот человек не позволял себе жить так, как ему хотелось.

— Я понимаю… необходимость этого списка, — сказал Борис, понизив голос и наклонившись к Никольскому, — но я не понимаю, почему, имея так много информации от Израильянца, он не может быть для вас более ценным живым, чем мертвым. Или любое из имен в списке, если на то пошло.

— Разум… нестабилен, — сказал Никольский. — У него есть полужизнь, которая измеряется мгновениями. Это имеет значение только если объект из разработки не знает об этом. В тот момент, когда объект или его связи узнают, что она у вас есть, ее ценность рассеивается, как дым. Она становится бесполезной.

— Потому что все изменяется, — ответил Борис.

— Совершенно верно. Если мы, допустим, схватим Израильянца, все, кто когда-либо имел с ним дело, сожгут за собой мосты. Все, что раньше было связано с ним-контакты, процедуры, маршруты, системы, процессы, конспиративные квартиры… все-будет скомпрометировано и немедленно изменено. Каждый начнет вести свой бизнес по-разному, и нам придется начинать с нуля, пытаясь выяснить, кто, когда, где, как и почему.

— Но если объект вдруг умрет, — продолжал Никольский, — то, скорее всего, информация, которой мы располагаем, останется свежей. Его смерть не затрагивает безопасность связей его сообщников, все продолжают использовать одни и те же методы и процедуры, хотя, возможно, с некоторой дополнительной осторожностью, так как они не могут быть уверены, кто же это был, кто добрался до него.

— Но удаление его вызывает пустоту, — продолжил Борис, начиная понимать логику, заполняя информацию собственным вопросом. — Это разрушает все операции, которые он вел, может быть, убивает их навсегда и выводит крупного игрока из борьбы.

Никольский кивнул.

— Это один из способов. Сейчас это срабатывает. Но общее снижение уровня работы разведывательных служб России да и Европейских стран часто уничтожает плоды наших усилий. Проверка имен из этого списка может дать нам полезную информацию, которая, в свою очередь, даст небольшую передышку… нам всем.

Подошел официант и спросил, не хотят ли они еще бутылку вина. Борис посмотрел на Никольского, но тот покачал головой. Официант удалился.

— Ну и как ты с этим справляешься? — Спросил Никольский после нескольких минут молчания. — С точки зрения твоей измененной жизни.