Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ)

Парни подходят вплотную. Дорожка узкая, не разминуться. Саймон берет меня за плечи, с силой тянет за собой. Демонстративно отстраняюсь и ставлю ногу на ограждение.

— Мари, — беспокойно окликает Саймон.

— Подожди, у меня шнурок развязался, — мой голос дрожит совсем чуть-чуть, почти незаметно.

Не торопясь, начинаю перевязывать шнурок. Джас и Марти проходят первыми, Никита делает шаг, и меня накрывает паника.

Каждой клеточкой тела чувствую его приближение, но вся моя готовность куда-то исчезает, стоит ему слегка задеть меня локтем.

Коротит. Искры разлетаются в радиусе нескольких метров, а у меня отказывают все ограничители. Сердце трепыхается под ногами, пробивает земную кору и летит прямо в раскаленную магму.

Я тону, задыхаюсь в ощущениях, вызванных его запахом и прикосновением к обнаженной коже. Рецепторы оголены, нервы натянуты до предела. Тело становится невесомым, я парю как невесомая оболочка.

Запах его кожи, смешанный с запахом ментола. Почему я слышу его даже на расстоянии? Никите все равно, он мимоходом бросает безучастный, равнодушный взгляд, и меня размазывает от собственной слабости. А еще от бессилия.

Почему я так на него реагирую?

Он предпочел больше не видеться, я приняла его решение. Так почему он снова появился в рандомно выбранном мною университете? Что за совпадение?

Может... Даже дышать перестаю. Лихорадочно сглатываю.

Что, если он перевелся сюда нарочно? Узнал, что я здесь, и приехал?

Но зачем? Унижать меня, демонстрируя пренебрежение? Разве это стоит таких усилий? Наш университет не самый престижный, Топольский может позволить себе намного выше уровень.

Так все-таки, зачем?

Снимаю ногу с ограждения и поворачиваюсь к Саймону.

— Все хорошо? — с тревогой спрашивает он. Вместо ответа подхожу к парню, обнимаю за затылок и прижимаюсь губами к губам.

Саймон мгновенно откликается, тянет к себе за талию, раздвигает губами губы и углубляет поцелуй.

Мой первый в жизни поцелуй не с Никитой.

Глава 4-1

Мокрые мягкие губы неприятно скользят, от чужой слюны во рту чуть не срабатывает рвотная реакция. Поспешно выталкиваю язык Саймона и отстраняюсь.

— Извини, — бормочу, — не знаю, что на меня нашло.

— Тебе не за что извиняться. Мне все понравилось, — парень учащенно дышит, его глаза блестят.

«А мне не понравилось. Совсем. Меня чуть не стошнило». Но такого я никогда не скажу. Саймон этого не заслуживает.

И не заслуживает того, чтобы я вытирала ладонью мокрый от его слюны рот. Хотя очень хочется.

Теперь мне ужасно стыдно. Я просто хотела, чтобы увидел тот, другой. Топольский. Чтобы понял — у меня без него все отлично.

Только он не смотрит. Украдкой выглядываю из-за плеча Саймона — он с остервенением лупит ногой по мячу. Даже не смотрит в мою сторону.

— Побежали, — тяну парня за локоть, — мне еще на завтра презентацию готовить.

Он гладит мою руку, но я уже вырываюсь вперед. Саймон бежит рядом, а мне так обидно, что слезы закипают.

Это теперь так с каждым парнем будет? Я всех буду сравнивать с Никитой?

С ним все было по-другому. Другие губы — не мягкие и мокрые, а сухие и горячие. Сминающие и обжигающие. И поцелуи другие. Глубокие, выбивающие воздух. Дразнящие. От которых слабеют ноги и мутнеет сознание.

Почему я все время о нем вспоминаю, как только рядом кто-то появляется?

Я до сих пор девственница, за все это время мне не понравился ни один парень. Я ни с кем не встречалась, даже ни с кем больше не целовалась. И причина везде одна.

Они все — не Никита.

Но ведь ему это не нужно, ему все равно. Тогда почему я до сих пор отказываю всем, кому нравлюсь?

Ускоряюсь, встречный ветерок высушивает выступившую на глазах влагу. Пробегаем два круга и останавливаемся восстановить дыхание. Преодолевая неловкость, поднимаю глаза. Мы друзья, я не перестану общаться с Саймоном из-за одного глупого поцелуя.

— Это правда, что баллы можно получать не только за отработки? — спрашиваю у парня. — Ты что-нибудь об этом слышал?

Мне очень хочется, чтобы Саймон опроверг слова Оливки, но он лишь поджимает губы.

— Откуда ты знаешь?

— Нора, — говорю вместо ответа, глядя в упор, — она в этом участвует?

— Мари, — Саймон берет меня за руку, — давай ты не будешь в это лезть?

— То есть, я не ошиблась, ты в курсе, — тяну руку, но он не отпускает. А ладони у него тоже мягкие, как и губы.

Почему так? Хочется дать самой себе пинка. Он приятный парень, это у меня проблемы. Большие, прямо огромные.

— Просто слышал, как и все, — Саймон не спускает с меня внимательного взгляда, а мне становится не по себе.

— Почему все слышали, кроме меня? — раздраженно дергаю руку.

— Слухи это всего лишь слухи.

— Я видела своими глазами.

— Что ты видела, Мари? Мы не всегда видим то, что есть на самом деле.

— Насилие как на него не смотри, останется насилием.

— Ты уверена, что там было насилие? — Саймон начинает терять терпение.

— Когда одна девушка делает в туалете минет пяти парням, и потом ее рвет на глазах у всех, ты не считаешь это изнасилованием? — злюсь я.

— Полный прайс, — негромко говорит Саймон, подходя почти вплотную.

— Что? — непонимающе трясу головой.