Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ)

Надо отвлечься. Закрываю крышку ноутбука, натягиваю толстовку и выхожу в коридор. Ощущение, будто общага вымерла — вечеринка в другом крыле на втором этаже. Все толкутся там.

Подавляю порыв набрать Саймона и позвать на пробежку. Не стоит, мы не поссорились, но он пока держит дистанцию. Я его понимаю, парень получил отказ, для любого это щелчок по самолюбию.

Но и лелеять чувство вины я не собираюсь. Я виновата только в том единственном поцелуе, а остальное это личная проблема Саймона. Я не должна соглашаться встречаться с ним только потому, что он в меня влюбился.

Он взрослый парень, сказал, что справится, значит, справится.

Выхожу на дорожку, но пробегаю метров десять и замечаю, что на правой ноге развязался шнурок. Приседаю, чтобы его завязать, и вдруг слышу со стороны стадиона громкий крик:

??????????????????????????— Демон! Демон, стой! Да подожди ты...

Шокировано замираю, потому что точно знаю, кому принадлежит голос. Из-за ровного ряда кустарников мне не видно, кого зовет Никита, но интуиция не просто подсказывает, она вопит.

Упираюсь ладонями в траву, осторожно выглядываю из-за куста и столбенею. Кажется, мое сердце так гулко ухает в груди, что они сейчас меня обнаружат.

Они — это Никита Топольский и Демон Демьян.

Глава 17-1

Они знакомы. Господи, какая же я дура. Наивная и глупая. Делилась с Демоном тайнами, которые для него никакими тайнами не были.

Но откуда они знают друг друга, если Никита все это время жил в Лондоне, а Демьян в соседнем жилом комплексе?

Может они раньше познакомились? Но почему тогда я ни разу не видела его с Никитой?

Внезапно приходит мысль, от которой неприятно холодеет в груди.

Неужели Демьян был в компании Топольского в тот раз, когда я приходила в ночной клуб? Я ведь тогда так волновалась, что никого не замечала. А потом точно так же ничего вокруг не разбирала от отчаяния и боли, когда Никита в открытую меня проигнорил.

Хотя, конечно, чтобы не заметить парня в инвалидном кресле, надо совсем ослепнуть. С другой стороны, он мог приехать позже или просто не быть в тот момент в кабинете. Возле бара, на танцполе, где угодно.

В конце концов, я тогда в самом деле была наполовину слепой. От волнения могла не обратить внимание...

И тут меня пробивает, что я тихо ахаю. Закрываю ладонью рот, чтобы себя не выдать.

Что, если Демьян тогда не был в коляске? Я еще при нашей первой встрече обратила внимание, что он не похож на парня, у которого есть проблемы со здоровьем. По крайней мере мышцы его ног не выглядят ослабленными или атрофированными. А значит в кресле он сидит не так давно, и тогда в клубе вполне мог стоять на своих ногах.

Демьян и Никита беседуют, при этом со стороны это выглядит, будто они знакомы не один день. Топольский стоит с переплетенными на груди руками, Демьян держит руки на подлокотниках. Они лежат свободно, расслабленно. Ник тоже не выглядит напряженным.

Зато меня потихоньку накрывает. Какого вообще черта?

Почему я здесь прячусь, стоя на четвереньках? Подглядываю как вор, хоть я точно ничего не сделала предосудительного. Не обманывала Никиту, не притворялась перед Демоном. Так зачем этот цирк?

Встаю с земли, отряхиваю руки и колени. Парни пока меня не видят, но я с решительным видом направляюсь к ним.

Демьян замечает меня первым. На его лице мелькает удивление, но после короткого меткого взгляда в сторону кустов удивление сменяется догадкой. Парень с ухмылкой наблюдает, как я приближаюсь, и следит за мной с ожиданием.

Никита резко оборачивается, и когда видит меня, мгновенно преображается. Если до этого он свободно болтал с Демьяном, то сейчас замолкает и следит за мной исподлобья с застывшим выражением лица. В глазах искрится лед, в общем, ничего нового. Моя персональная версия Никиты Топольского с холодным взглядом и ледником в сердце.

— Привет, Демон, — здороваюсь с Демьяном.

Тот улыбается уголком губ, отчего улыбка выходит кривоватой и насмешливой.

— Привет, Маша-растеряша. Что ты делала в кустах? Снова что-то уронила?

Значит, он заметил меня раньше, когда я присела завязывать шнурок. И конечно увидел, как я подглядываю.

Это, конечно, позорище, но стараюсь не подавать вид, что у него получилось меня смутить. Прячу руки за спину и впиваюсь ногтями в ладони чтобы не покраснеть.

Ну пожалуйста, не надо, чтобы я краснела. Мне совсем не стыдно, что я подслушивала. Ни капельки. Просто не надо мне лгать.

Пожимаю плечами как можно более безразличнее и отвечаю, изо всех сил стараясь не смотреть на Никиту:

— У меня развязался шнурок. Я присела, чтобы его завязать, как тут услышала кое-что интересное, касающееся меня.

— Что именно? — спрашивает Демьян. Ему почему-то весело, чего нельзя сказать о Топольском.

Ник не скрывает, как ему трудно выносить мое присутствие. Хмуро меня разглядывает, отчего я себя чувствую очень неуютно. Но меня уже ничего не может остановить.

— Значит, все-таки Демон, — говорю не спрашивая, а утверждая. Демьян смотрит, не мигая, с той же кривой ухмылкой. Вместо него заговаривает Топольский.