Игры над бездной

– Вы бы хотели пообщаться с ним при свидетелях? – осведомился Дальский, отодвинув Максимку в сторону. – А с глазу на глаз я бы и сам не стал с ним разговаривать, и остальным не советовал бы.

– Это точно, – прогудел Паркасадзе, владелец водопровода. – Лучше уже так…

– Я смогу прислать оператора? – спросил Лоренцо Гальвани, владелец единственной информационной компании в городе.

– Да. С утра – пожалуйста, – разрешил Дальский. – Кто-то будет входить?

Члены Совета переглянулись. Савватеев откашлялся, покрутил головой, зачем-то поднял воротник пиджака и шагнул вовнутрь бокса. Протянул руку, прикоснулся к лицу Лешего. Оглянулся на остальных, осклабился и постучал костяшками пальцев у покойника над бровью.

– Живой осел лягает мертвого льва, – прокомментировал вполголоса Берг.

Лицо Савватеева напряглось, но он не отреагировал на оскорбление, сделал вид, что не расслышал. К нему, один за другим, подошли еще несколько членов Совета.

«Интересно бы узнать, что им обещал Леший и на каком крючке держал, но теперь этого уже не выяснить», – с сожалением подумал Дальский. Но лица первых людей города светились плохо скрываемым торжеством. Живые ослы с упоением рассматривали мертвого льва.

Трое или четверо – Дальский не считал – из третьего бокса перешли во второй. Стояли, сличая трупы. Саракоглу извлек коммуникатор, сделал несколько снимков мертвого заледенелого Шрайера, торопливо вернулся в третий бокс и снял тело Лешего. Замер на пару мгновений, просматривая изображение через «балалайку», удовлетворенно кивнул.

– Все? Или кто-то еще не насмотрелся? – Дальский обвел взглядом экскурсантов. – Образцы для сравнительного анализа можно будет взять после суда… Можно, конечно, и до, но тогда придется таскаться с мертвечиной… Желающих нет?

Он, наконец, поймал кураж.

Холодок под ложечкой бодрил его, делал мышцы упругими, а мысли ясными. Так хорошо Прохор Степанович не чувствовал себя давно. Очень давно. «Если Инга перед схваткой чувствует себя хоть вполовину так же хорошо, то можно понять, зачем она на него работает».

Прохор Степанович поискал Ингу, натолкнулся на взгляд ее зеленых глаз и весело подмигнул. Инга еле заметно улыбнулась. И тоже заговорщицки подмигнула. И впервые Дальский не почувствовал себя неловко под этим взглядом. Значит, вот так чувствует себя человек, собравшийся рискнуть жизнью? Хорошо.

– Прошу всех в конференц-зал. – Инга подошла к большому лифту, дверь открылась, пропустила членов Совета вперед, и сама вошла следом.

– Я за вами! – Дальский помахал рукой.

Фрейдин закрыл оба бокса, приложил ладонь к сканеру, блокируя замок. Поманил пальцем охранников, топтавшихся в стороне, и следом за Дальским вошел в кабинку собственно лифта председателя Совета.

Через минуту они вышли на двенадцатом этаже, возле конференц-зала. В коридоре было людно. Охранники членов Совета топтались перед дверью в зал, не столько охраняя своих клиентов, сколько светски общаясь друг с другом. От них пахло кофе и сигаретами.

Члены Совета уже были в зале.

Расселись так, чтобы не сидеть слишком близко друг к другу.

Дальский прошел к столу президиума, но садиться в кресло не стал, подошел к трибуне. Фрейдин сел к пульту управления. Инга пристроилась на последнем ряду.

– У нас осталось меньше часа, – сказал Дальский, взглянув на часы. – Ровно сорок три минуты.

На табло у него за спиной появились цифры. Пошел обратный отсчет.

– Полагаю, мы не хотим, чтобы вся информация по поводу раскрытого заговора исходила только от меня? Есть еще желающие взять на себя функции обвинителя? Не стесняйтесь, прошу!

Савватеев кашлянул. Ему жутко хотелось на всякий случай покрасоваться перед жителями города, но и выглядеть идиотом, если что, он не желал.

– А что у нас, собственно, есть? – спросил Берг. – Ты, Прохор, сказал, что материалов достаточно, но было бы неплохо…

Открылась боковая дверь, и в зал ввели Стаса.

На руке у него был «браслет», на скуле – ссадина, волосы всклокочены.

– Если кто не знаком – это Станислав Ильич Колос, исполняющий обязанности консула Российской Федерации! – провозгласил Дальский.

– Надеюсь, к выходу в эфир его немного причешут? – недовольным тоном осведомился Гальвани. – Не хотелось бы представить его жертвой…

– Причешем. И ссадину припудрим, – пообещал Дальский и повернулся к Стасу. – Присаживайтесь вот тут, с краю. Вам уже вкратце объяснили, что здесь будет происходить?

Стас молча кивнул и опустился в крайнее кресло. Вот, собственно, и конец его карьеры. И жизни. Но Стас не испытывал ни страха, ни обиды. Он жутко устал. Сколько там осталось времени? Сорок пять минут? Потом час спектакля, ему обещали, что не дольше, а потом… Но Сандру не тронут, Максимка обещал твердо. Сказал, что лично приведет Марата к нулю. Хоть что-то сделает Стас на своем высоком посту – обеспечит временное спокойствие на Гуляе. Тоже, наверное, немало… За это Максимка попросил пустячок – не спорить, не выделываться, не возражать, что бы тут на него ни вешали. Действительно, пустячок.