Игры с богами

Поэтому некоторое время новые знакомые насыщались, перебрасываясь короткими комментариями о вкусовых ощущениях да восторженно причмокивая. От такого ужина никто бы не смог отказаться, будучи в здравом уме и в здравом теле.

Но, когда окончили кушать, Тронко поблагодарил и признался:

– Шикарное блюдо! Жалею, что до сих пор ни разу его не едал! – и тут же, словно мимоходом, добавил: – Сколько бы оно ни стоило, я за себя заплачу.

– Что ты, геер дон! – Труммер старался улыбнуться, хотя внутреннее сразу насторожился. – Я угощаю! В честь нашего знакомства.

– Да ладно тебе, – отмахнулся бывший консул. – Титулы и чины в отношении меня уже неуместны. И я прекрасно понимаю, что ты не настолько богат, каким хочешь казаться. Ну а самое главное, чем тебя наверняка расстрою, так это своим заверением. Ни я, ни кто другой тебе помочь в этом мрачном деле не сможет.

– Как же так?! – совсем растерялся парень. А сердце у него заныло от самого плохого предположения. – Неужели Галлиарда уже убита?

Прежде чем отвечать, Большой Тронко тяжело вздохнул и принялся массировать свою квадратную челюсть с нескрываемой досадой.

– Убийство – это ещё не самый худший вариант. По крайней мере твоя подруга долго бы не мучилась. Но дело в том, что я по долгу службы знал об этом Барине, именующем себя Белым. И знаю, что он живёт на улице Бравурная, семь. Гнусный и мерзкий тип, который занимается организацией похищений в иных секторах. Заметь, не убийств, а похищений.

– Раз он не убивает, то?..

– Именно! Его отряд поступает ещё хуже: по распоряжению Азнары Ревельдайны они сдают похищенных людей на Полигон своего сектора. В лаборатории. А оттуда уже либо никто не выходит, либо их никто не узнаёт. Да и они сами, если выживают, никого не помнят. Редкие счастливчики только и годны для войны в иных мирах, где и погибают в конце концов.

От таких утверждений Труммера пробило на дрожь. Потом он покраснел от прилива крови и невероятного жара, потом у него вообще на минуту перехватило дыхание. Настолько стало страшно за свою лучшую подругу, которая ему казалась родней всех остальных на свете, вместе взятых. Лабораторий боялись все. О них ходили самые невероятные слухи, нелепее один другого. Ими – пугали детей. Про них сочиняли жуткие истории. О них нормальные обыватели вообще старались во время разговоров не упоминать. И Полю прежде всегда казалось, что подобная беда его не коснётся, обойдёт стороной, а оно вон как всё обернулось.

Только и удалось из себя выдавить:

– Что же теперь делать?

– Крепись, парень. Ну и надейся на чудо, – сочувственно кивал Большой Тронко. – Только оно может помочь.

– Чудо?.. Чудеса нам недоступны, – задумался поощер, вспоминая своё магическое умение убирать усталость. – Разве что самые мизерные… Но вот если попросить тех, кто может всё?

– Имеешь в виду дэмов? Ха! По тебе не скажешь, что ты служишь у кого-то из них старшим консулом или управляющим. А и служил бы, никто за твою подругу не заступится, сам ведь знаешь, что мы для них значим. Мало того, в особенности никто из них не захочет общаться с Коброй.

– Почему же? Галлиарда – чуть ли не лучшая теннисистка нашего сектора, Прогрессор мог бы и заступиться за неё.

– Для него это естественные потери. Словно одна из засохших яблонь в садах Ро́змора. Даже будь она его любимой фавориткой, только и решил бы отомстить дэме Ревельдайне чем-то подобным. И не забывай, только в одном случае из тысячи просьба к властителю не заканчивается смертью просителя.

Об этом а'перв не забывал никогда. Основной закон ДОМА: ничего не проси у властителя. Он вбивался в сознание всем детям с пелёнок и каждому иностранцу с первого разговора. Смерть забирала к себе всех просителей, невзирая на ранги, должности, титулы или прежние заслуги. Что самое смешное, дэмы никогда никому не запрещали обращаться к ним с просьбами. Опять-таки если желающий сумел добраться до местного бога и уговорить его слушать. Да и много иных оказий случалось, когда властители секторов оказывались где угодно на пространствах ДОМА и с поощрительной улыбкой спрашивали у окружающих:

– Ну что, есть какие-нибудь просьбы ко мне? Или жалобы?

Жалоба приравнивалась к просьбе и рассматривалась соответственно. То есть дэм мог выполнить всё, восстановить правосудие, казнить истинно виновных, но только после исполнения его задания. И проще было сразу стать самоубийцей, чем выполнить приказ. Именно приказ, отказ от которого чаще всего заканчивался показательной горсткой пепла, остающейся от просителя. Реже просто пропажей отказавшегося выполнить приказ. И тоже не было тайной, что «пропадали» неосторожные просители именно в лаборатории.

Вдобавок Поль с досадой припомнил, как сравнительно недавно его друг Вак Лейзи по прозвищу Сосулька раскритиковал его намерения. Он утверждал, что любое предложение всё равно трактуется дэмами как просьба. Или как начавшаяся торговля о милости. И никакой отказ от заслуженной, в данный момент ожидаемой награды не изменит основного закона. Казуистика, утверждал Вак, работающая на властителей.