Игры с богами

– Что ты сказал?! – Потому что тот очень тихо пробормотал себе под нос перед тем: «Я с женщинами не воюю…» Он и подумать не мог, что его услышат. И теперь вот опять пришлось сглаживать собственную неосторожность:

– Да я с предложением… Может, кого из моих помощников возьмём: я буду кричать, а он уже бить там… или что…

Кобра оставила сумку на месте, выдернула из неё ракетку и, подкидывая её в руке, вернулась к генералу.

– Слушай, ты начинаешь заедаться? Пытаешься заявить о своей гордости и щепетильности?

– Никак нет. Просто пекусь о твоей же репутации, – юлил генерал, не в силах оторвать скошенного взгляда от спортивного инвентаря. Уж он прекрасно понимал, что сильный удар может легко снести ему голову. И никакая реакция отменного воина не поможет. – Ибо вроде несолидно получается: доверенный, высший чиновник из твоего окружения сам пачкает руки о какую-то…

Кажется, подобное объяснение Азнару устроило, но улыбалась она при этом слишком многозначительно и загадочно.

– Ну-ну, борец за репутацию… Слушай мои дальнейшие инструкции внимательно. О наших дальнейших шагах и нашем уговоре знаешь только ты, больше никто. Сейчас через портал выходим в узилища Полигона. Там немного пошумишь, попинаешь для острастки тюремщиков и пройдёшь к двенадцатой камере третьего уровня. Там томится баронета Фойтинэ. Имя – Галлиарда. Теннисистка, похищенная в свете отданных ранее тебе же распоряжений. За неё замолвил слово некий Поль Труммер, её друг и возлюбленный. Причём замолвил, теряя при этом всё, в том числе и жизнь. Ты должен наорать на эту Галлиарду, повалять её в пыли и грязи, а потом сообщить, что её любовник схвачен при попытке её освобождения и вскоре будет казнён. Дави на то, что они были в сговоре и, наверное, будут казнены вместе. Или скажи, что она будет там сидеть, пока не умрёт с голода. Ну и что-то там от себя добавь, не мне тебя учить…

Она сделала паузу, словно припоминая, всё ли сказала. Зато Юрген попытался сформировать хотя бы один из рвущихся вопросов:

– А что там будешь делать ты?

– Буду стоять у тебя за спиной с чёрным мешком на голове. Как только закончишь этап устрашения, затолкнёшь меня в камеру со словами: «Обе теннисистки, вот и сидите здесь вместе!»

– Э-э?.. Прямо так и втолкнуть?

– А как иначе? Всё должно быть натурально. Иначе эта девица не поверит, что мы с ней в одинаковом положении. И не бойся, убить ты меня всё равно ведь не сможешь. Хи-хи!

Несуразность предстоящего действа никак не укладывалась в голове Флигисса. Саму задумку и её следствия он понимал, а вот причины, к ней толкавшие, никак не прояснялись. И наверное, заметив его колебания, дэма поощрила:

– Давай спрашивай. Что там тебя ещё гнетёт?

Он и спросил:

– Зачем ты занимаешься сбором такой информации лично? Это ведь могут сделать очень умелые следователи. Или весьма деликатные психологи. Девица расскажет всё, вплоть до своего первого шага в этой жизни.

Азнара отправилась вновь за своей сумкой, рассуждая на ходу:

– Да как тебе сказать… Сам понимаешь, насколько наш мир несовершенный, страшный и дикий. Можно изменить всё, буквально всё, но нельзя! Мало того, никто об изменениях даже не думает. Да и некоторые законы менять нельзя. И что происходит в итоге? Большинство обитателей Дома деградирует. Матери продают своих детей, отцы насилуют дочерей, любой готов отобрать у больного или у старика последнюю горбушку хлеба. Любая прихоть вышестоящего чиновника выполняется, несмотря ни на что. А тут вдруг появляется парень, готовый отдать всё заработанное тяжелейшим трудом за жизнь и свободу какой-то ничем не примечательной девки. Может, она на первый взгляд непримечательна? Может, стоит копнуть глубже, чтобы понять, что такое в ней есть, ради чего человек жертвует всем? Может, в ней кроется некая тайна, недоступная следователям, психологам и нам с тобой? Вернее, недоступная тебе. Потому что я справлюсь. Мне очень интересно…

Во время этого монолога она собрала сумку вновь, вскинула её на плечо и выдернула второй рукой откуда-то плотный чёрный мешок. Уже и протянула его генералу со словами: «Надевай на меня и пошли!» – как тот спохватился:

– Два вопроса мы ещё не оговорили. Первый: внешность. Эта баронета тебя сразу узнает даже в полумраке камеры.

– Ах да… Но это поправимо…

Большинство обитателей ДОМА знали всех дэмов в лицо. Потому что их портреты были выгравированы везде, что в фас, что в профиль. Начиная от ворот в стенах и заканчивая зданиями администраций по всему фронтону. Пачками продавались открытки с их ликами. Регулярно давались фотографии в газетах. Да и плакатов из пластика во время Игр раздавалось столько, что у некоторых коллекционеров имелись годовые подборки с каждым из сорока двух властелинов.