Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя

Официант ставит тарелки на стол. Клара безучастно рассматривает свой салат с перепелиными яйцами. Не знаю почему, я заказал кровяную колбаску с пюре, блюдо, сомнительное на вид, двусмысленное по значению и вообще мало подходящее к нашему деловому обеду после развода, когда надо думать о воспитании Луны, а не заботиться о поглощении калорий.

После подведения итогов в сфере профессиональных компетенций приходится подводить итоги в житейской области на родительском поприще. Ничего не обходится без арифметических подсчетов. Также подводится черта под суммой событий, произошедших во время бюджетного года. В целом это разбор полетов, итоговый доклад в трех экземплярах. Моя вилка скользит, так как локоть съезжает со стола, в то время как Клара что-то тихо напевает. Живущие раздельно уже целый год, мы путаемся в воспоминаниях. Это первый сезон. Сценаристы судьбы придумывают для нас новые повороты жизни.

Есть некое затруднение, но в то же время и желание все делать как надо, жить по-честному. И слезы подступают к глазам и слышатся в словах. Совместно прожитые годы иногда дают о себе знать. Клара объясняет мне, как она с этим справляется. У нее напряженность на работе, масса дел по дому, которые надо переделать до того, как укладывать спать малышку, недавно начатое лечение у психоаналитика, любовники, которые переругались между собой, неуверенность в слишком консервативном обществе, поиски новой няньки, переезд на новую квартиру, которую она только что купила, семейные хлопоты и сложные отношения с призраками прошлого. В тот день, когда в автомобильной катастрофе мать Клары погибла, она находилась в машине и ничего не помнила. Ей было три года, а матери — тридцать семь. Они ехали на крестины кузена Николя Б., который впоследствии стал одним из наших лучших друзей. Они хотели отпраздновать рождение ребенка, но смерть сама пригласила себя на бал.

— Представь себе чистый лист бумаги, — говорит мне Клара. — Белую точку в одном уголке, черную точку — в другом. Теперь надо сложить лист пополам, обе точки налагаются друг на друга и вступают в конфликт. Кто победит? Когда я был ребенком, Николя часто меня навещал. Мы развлекались тем, что скатывались с лестницы, бессознательно воспроизводя шум катастрофы. Мы падали и смеялись. Ведь мы были живы.

Большое беспокойство вызывает у Клары мысль о смерти в тридцать семь лет, в том возрасте, в каком погибла ее мать. Страх роковой случайности, повторение несчастья — вот что ей досталось в наследство. Через два года она обо всем узнает.

— Не думай об этом, — говорю я.

Сжимаю ее руку, но она тотчас ее отдергивает. Я, неиссякаемый источник здравого смысла, продолжаю приводить аргументы, говорю о беспочвенности ее нелепых страхов:

— Фатальность существует только у тебя в голове.

Но ужас охватывает Клару вот уже несколько лет. Мне кажется, она не слышит моих доводов.

— В конце концов, мы не так уж плохо выходим из положения, — произношу я чуть сдавленным голосом.

— Да, неплохо. Луна растет хорошо.

— Мы родили малышку. Это уже вершина чего-то.

— Мы дали ей жизнь, — говорит Клара. — Ты сможешь оставаться на высоте?

— Ну… я стараюсь двигаться в этом направлении, я не думаю, что…

— Ты сможешь хорошо ее воспитывать? Удовлетворять ее потребности, красиво одевать? Чтобы она всегда оставалась красавицей?

— Я сказал бы, что вообще все идет хорошо. Все в порядке. Я это чувствую. У тебя ресничка на щеке.

— Я знаю, ты хороший отец. Но может, ты тоже повзрослеешь?

— Пью гормоны роста вот уже целый месяц. По ускоренной программе. Это эффективное лечение.

— Не забудь снять крылья Питера Пена, а то наша дочь вырастет быстрее тебя.

Клара закрывает глаза. Минутная пауза.

— Позже, когда Луна вырастет, я оставлю профессию адвоката и буду что-то делать своими руками, — добавляет она. — Мне бы хотелось делать мебель, работать по дереву. Это солидно.

В этот момент я понимаю, что она проживет больше тридцати семи лет.

Бассейн в Шампере

Скоро уже будет полтора километра, как я плыву. Дышать все труднее, мускулы горят, еще чуть-чуть, и я лопну, но мне все равно, лишь бы мои близкие пришли в восторг от моих спортивных достижений. Мне нужна цель на ближайшие годы. Мне хочется в потусторонний мир: вернуться к истокам человечества, к существам, покрытым чешуей или густым мехом, беспощадно жестоким, способным выжить при экстремальной температуре и обратить в бегство буйволов-мутантов, только лишь испуская громкие крики.

Я толкаю мальчишку, который пересекает мою дорожку без предупреждения. Любопытно, у меня создается впечатление, что он плавает, как бревно. Инструктор по плаванию (это женщина, напоминающая пловчих из Восточной Германии после падения Берлинской стены) отчитывает неосторожного нарушителя. Я, кажется, приглянулся хозяйке бассейна. Теперь каждый раз, проплывая перед ее постом наблюдения, я привношу в свои движения спортивную злость и стараюсь выглядеть заинтересованным парнем.