Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга I. Начало Евангелия

Ибо я от Самого Господа принял тó, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет (1 Кор. 11:23–26).

Обращение Савла. Веронезе. 1580-е гг.

При этом Павел подчеркивает свое полное единомыслие с другими апостолами. То Евангелие, которое он проповедует – Евангелие Иисуса Христа, – идентично тому, которое проповедовали прочие апостолы: Итак, я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали

(1 Кор. 15:11).

Насколько послания Павла могут быть авторитетными при реконструкции образа «исторического Иисуса», если Павел не был свидетелем Его жизни и чудес? Ответ на этот вопрос во многом зависит от того, что мы понимаем под «историческим Иисусом». Для тех исследователей, которые ставили перед собой задачу освободить «исторического Иисуса» от позднейших церковных напластований, именно Павел представлял собой главный объект критики. Именно он, с их точки зрения, превратил человека Иисуса в Сына Божия, сделав из простого галилейского плотника воплотившегося Бога[170].

Однако такой взгляд на поверку оказывается поверхностным и беспочвенным, поскольку всякий, кто непредвзято подходит к тексту Нового Завета, не может не обнаружить глубокое внутреннее единство между тем, что говорит об Иисусе Павел, и тем, что говорят о Нем четыре евангелиста. При всей разнице акцентов и адресатов образ Иисуса в писаниях евангелистов и Павла не раздваивается. Именно совокупность новозаветных писаний дает наиболее полное представление об Иисусе как личности, о Его жизни и учении.

Если бы учение Павла радикально расходилось с учением других апостолов, они извергли бы его из своей среды, как это происходило со многими еретиками, пытавшимися паразитировать на образе Иисуса. Ничего подобного с Павлом не произошло. Несмотря на первоначальное недоверие, апостолы быстро свыклись с тем, что в их среду влился тот, кто был призван к апостольскому служению позже них, но кому суждено было более всех их потрудиться в деле проповеди Евангелия.

Ценность посланий Павла для реконструкции образа Иисуса определяется тем, что, не будучи в полной мере первоисточником сведений о Его жизни, они тем не менее представляют собой богатейший материал для понимания того, как эти сведения преломлялись в сознании первого поколения христиан. Уже сами Евангелия содержат не только сведения о жизни и словах Иисуса, но и их интерпретацию: это в особенности относится к Евангелию от Иоанна. Послания Павла дают вполне завершенное представление о том, как миссия Иисуса воспринималась всего лишь двадцать – тридцать лет спустя после Его смерти и воскресения.

7. Канон Нового Завета и апокрифические Евангелия

Становление новозаветного канона – процесс, продолжавшийся на протяжении более трех веков. Результатом этого процесса стало то, что из всего многообразия литературы, посвященной Иисусу и Его учению, к концу IV века Церковь отобрала те книги, которые были признаны каноническими и составили единую книгу под названием «Новый Завет». Между тем четыре Евангелия были фактически канонизированы Церковью намного раньше – уже во II веке. Об этом свидетельствует Ириней Лионский, который говорит:

Ибо, так как четыре стороны света, в котором мы живем… и так как Церковь рассеяна по всей земле, а столп и утверждение истины есть Евангелие и Дух жизни, то надлежит ей иметь четыре столпа, отовсюду веющих нетлением и оживлением людей. Из этого ясно, что устрояющее все Слово… дало нам Евангелие в четырех видах, но проникнутое одним Духом[171].

Необходимость отбора Евангелий и придания им статуса канонических определялась прежде всего появлением ересей, ставивших под сомнение их авторитет. В частности, гностик Маркион признавал только Евангелие от Луки, тогда как Монтан строил свое учение на Евангелии от Иоанна, тем самым компрометируя это Евангелие в глазах некоторых членов Церкви. Именно в контексте полемики с Монтаном в церковный обиход входит понятие «Новый Завет» как совокупность книг, одобренных Церковью[172].