Иисус, которого я не знал

Какое правительство казнило бы Мистера Роджерса или Капитана Кангару? Томас Пейн сказал, что ни одна религия не может быть поистине божественной, если в ней есть доктрина, оскорбляющая чувства маленького ребенка. А как же быть с распятием?

В 1971 г. я впервые увидел кинокартину «Евангелие по Матфею», снятую итальянским режиссером Пьером Паоло Пазолини. Ее появление вызвало скандал не только в среде духовенства, которое с трудом узнало Иисуса на экране, но и в среде кинематографистов, где Пазолини был известен как откровенный гомосексуалист и марксист. Пазолини намеренно посвятил этот фильм Папе Иоанну XXIII, человеку, на котором, в какой–то мере, лежит ответственность за его создание. Попав в огромную пробку во время визита Папы во Флоренцию, Пазолини заказал номер в отеле, где от скуки взял с ночного столика экземпляр Нового Завета и пролистал Евангелие от Матфея. Прочитанное настолько поразило его, что он решил сделать фильм, опираясь не на текст сценария, а на истинные слова Евангелия от Матфея.

Фильм Пазолини — прекрасная демонстрация попытки переосмыслить личность Иисуса, предпринятой в шестидесятые годы. Отснятый на юге Италии малобюджетный фильм своими известково–белыми и пыльно–серыми тонами лишь отдаленно напоминает некоторые детали окрестностей Палестины, в которых жил Иисус. Фарисеи там носят башнеподобные головные уборы, а солдаты Ирода слегка напоминают фашистских захватчиков. Христиане ведут себя как неуклюжие зеленые рекруты, однако сам Иисус, с твердым взглядом и бурлящей энергией, кажется бесстрашным. Притчи и другие фразы он отрывисто бросает через плечо, неожиданно возникая то здесь, то там.

Эффект от фильма Пазолини может понять только тот, чья юность прошла в этот бурный период. Он заставил замолчать саркастически настроенную толпу в арт–театрах. Радикально настроенные студенты осознали, что они не были первыми, кто провозгласил идею, которая была вызывающе антиматериалистической, антиханжеской, идею мира и любви.

Что касается меня, то фильм помог ускорить сложную переоценку образа Иисуса, происходившую во мне. Во внешности Иисуса было что–то от людей, выброшенных из библейского колледжа и из большинства церквей. Среди своих современников он, каким–то образом, получил репутацию «любителя выпить вина и поесть». Представители власти, как духовной, так и политической, видели в нем нарушителя мира и спокойствия. Он говорил и поступал как революционер, презирающий общественное мнение, семейные устои, собственность и другие общепринятые критерии успеха. Я не мог не признать тот факт, что слова в фильме Пазолини целиком были взяты из Евангелия от Матфея, однако их идея явно не соответствовала моему прежнему пониманию Иисуса.

Примерно в это же время сотрудник издания «Молодая Жизнь» по имени Билл Милликен, основавший недалеко от центра города коммуну, написал книгу «Иисус, Который Слишком Долго был Миленьким». Название этой книги подсказало слова, отразившие происходящие в моем внутреннем мире перемены. В эти дни я работал редактором в журнале «Студенческая жизнь», официальном издании группы Молодежь за Христа. Кто же, в конце концов, был этот Христос?

Я хотел знать это. Пока я писал и издавал статьи других, в моей голове промелькнула легкая тень сомнения. Действительно ли ты веришь в это, или ты просто придерживаешься общего мнения? Сколько тебе заплатили за веру? Может, ты присоединился к надежным, консервативным кругам, современной вариации тех групп людей, которые были так напуганы Иисусом?

Я почти перестал писать непосредственно об Иисусе.

Кода я сегодня утром включил компьютер, Microsoft Windows высветил на экране дату, тем самым признавая, что, как бы ты ни относился к этому, но рождение Иисуса было настолько важным событием, что раскололо историю на две части. Все когда–либо происходившее на этой планете подпадает под одну из категорий: до или после рождения Иисуса.

В 1969 году Ричард Никсон был охвачен восторгом, когда астронавты с космического корабля «Аполлон» впервые ступили на Луну. «Это величайший день с момента Сотворения мира!» — восклицал президент, пока Билли Грэм со всей серьезностью не напомнил ему о Рождестве и Пасхе. При любом подходе к истории Грэм был прав. Этот выходец из Галилеи, который за свою жизнь успел поговорить с меньшим количеством людей, чем вмещает любой из стадионов, на которых выступал Грэм, изменил мир больше, чем кто бы то ни было. Он представлял собой в истории новую силу, верность которой по сей день соблюдает треть населения Земли.