Иисус, прерванное Слово. Как на самом деле зарождалось христианство

Но на этом развитие идеи не заканчивается. Через несколько лет после написания Евангелия от Марка появилось Евангелие от Луки; в нем Иисус не просто становится Сыном Божьим при воскресении или крещении — он Сын Божий на протяжении всей жизни. Кроме того, у Луки, в отличие от Марка, мы видим повествование о рождении Иисуса от девственницы. Как мы уже упоминали в первых главах, по мнению Луки, Иисус становится Сыном Божьим еще в момент зачатия — Бог в буквальном смысле слова оплодотворяет Марию своим Духом. Мария узнает об этом от ангела Гавриила при Благовещенье:

Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и раждаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк 1:35).

Слово «посему» играет чрезвычайно важную роль в этом предложении (всегда следует задаваться вопросом: «посему» — это «по чему»?). Именно потому, что Мария забеременела от Святого Духа Божьего, Иисуса можно назвать Сыном Божьим. В этот момент начинается существование Христа для Луки. Он Сын Божий потому, что Бог в буквальном смысле слова его Отец. Следовательно, Иисус становится Сыном Божьим не только после воскресения или на время общественного служения, а на всю жизнь.

В Евангелии от Иоанна, написанном последним, в вопросе сыновней принадлежности Иисуса автор заходит еще дальше — в вечное прошлое. Евангелие от Иоанна — единственное из всех, в котором говорится о божественной природе Иисуса. Для Иоанна Христос — Сын Божий не потому, что Бог воскресил его из мертвых, принял при крещении или оплодотворил его мать: Иисус — Сын Божий потому, что он существовал вместе с Богом с самого начала, еще до сотворения мира, как Слово Божье, а затем явился в этот мир во плоти (стал «воплощением»).

И мы читаем возвышенное повествование об этом в начале Евангелия от Иоанна (Ин 1:1-14):

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть… И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как единородного от Отца.

Эти представления стали стандартным христианским догматом, согласно им Христос был ранее существовавшим Словом Божьим, которое обрело плоть. Он был и с Богом в начале всего, и был Богом, и чрез него была создана вселенная. Но последователи Иисуса не сразу восприняли эти взгляды. Идея божественной природы Иисуса — более позднее христианское учение, содержащееся из всех евангелий только в Евангелии от Иоанна.

Божественная природа Христа в общине Иоанна

Что привело к появлению подобных взглядов у христиан? Евангелие от Иоанна отражает не воззрения единственного человека, неизвестного автора, а, скорее, представления, полученные им из устной традиции — точно так же, как авторы других евангелий записывали услышанные ими предания, бытовавшие в христианских кругах десятилетиями до того, как они были записаны. Но традиция Иоанна явно уникальна, поскольку ни в одном другом евангелии нет столь возвышенных представлений о Христе. Откуда они взялись?

Ученые давно ломали голову над этим вопросом, и в последние 25–30 лет толкователи Евангелия от Иоанна наконец пришли к своего рода консенсусу. Этому способствовали теории двух экспертов в области толкования Нового Завета, работавших в конце XX века, — одного протестанта и одного католика, преподававших в Объединенной богословской семинарии в Нью-Йорке. Дж. Луис Мартин и Реймонд Браун считали, что возвышенная христология Евангелия от Иоанна — следствие изменений в представлениях о Христе, наблюдавшихся в христианской общине Иоанна еще до того, как он написал евангелие. Подобные изменения возникали под воздействием социального опыта общины[89]

.

Эта гипотеза опирается на теорию, согласно которой каждое сообщество — будь то семья, связанное тесными узами население городка, братство монахов или женская монашеская община, гражданская организация или церковь — имеет традиции, рассказывающие о нем самом, и способствующее его учреждению. У сообществ общие истории. А методы их изложения связаны с событиями, происходящими с сообществами.

Приведу простой пример. Допустим, в вашей семье есть истинный возмутитель спокойствия — ваш младший брат. Он вечно попадает в истории и озорничает. Через двадцать лет, рассказывая о том, каким он был в детстве, вы неизменно будете видоизменять свои рассказы в зависимости от того, что произойдет впоследствии. Допустим, Томми вырос преуспевающим инвестиционным банкиром, гордостью и отрадой всей семьи. Рассказывая, каким был ваш брат в детстве, вы непременно улыбнетесь: «Ах, этот Томми! Хлопот с ним было хоть отбавляй. Помните, однажды?..» А теперь предположим, что события приняли иной оборот. Что, если Томми вырос серийным убийцей? Тогда вы будете рассказывать те же самые истории совсем иначе — со слезами на глазах: «Ох, Томми, Томми… С этим ребенком было невозможно справиться, хлопот с ним было хоть отбавляй. Помните, однажды?..»