Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Во второй половине дня 22 июня части 9-го и 19-го мехкорпусов начали выдвижение на запад. Несмотря на то что 19 МК дислоцировался на 80–100 км восточнее 9 МК, он примерно на сутки опередил его и в район г. Ровно вышел утром 25 июня, в очередной раз продемонстрировав высокие маршевые возможности советских механизированных войск (150–200 км за 2,5 дня — результат весьма достойный). Как пишет Владимирский, «командир [19-го] корпуса организовал марш, строго сообразуясь с реальным состоянием бронетанковой техники и наличием автотранспорта. Перед выступлением в поход каждая танковая дивизия 19-го мехкорпуса была разделена на два эшелона — подвижный и пеший. В подвижные эшелоны танковых дивизий включили все исправные танки, сведенные в танковые полки (по одному сводному танковому полку в дивизии), а также личный состав мотострелкового полка и спецподразделений дивизий, который мог быть перевезен наличным автотранспортом».

[43]

Боевой приказ № 002, выпущенный командиром 19 МК генерал-майором Фекленко в 20.00 23 июня (вечером второго дня войны), начинается совершенно феерической фразой: «Сведения о противнике — из правительственных сообщений». [272]

Это круче, чем пресловутое «планировал операции по глобусу»; школьный глобус, по крайней мере, содержит верную информацию о расположении морей и материков… К сожалению, такое качество управления войсками не изменилось и в следующие дни: «За все время марша, вплоть до 26.6.41 г., никакой информации от высших штабов о положении на фронте штаб [43-й тд] дивизии не имел… О противнике имелись самые разнообразные и противоречивые данные… Было известно, что левее действует 36-й стрелковый корпус, но точно район его действий известен не был, поиски же штаба 36-го стрелкового корпуса ни к чему не привели».

[270] Тут остается лишь еще раз напомнить, что связь обеспечивается не наличием технических средств (сигнальный рожок, тамтам, радиостанция, спутниковый телефон), а наличием субъектов, желающих обмениваться информацией.

Упомянутый приказ № 002 ставил задачей выход дивизий корпуса в исходный район сосредоточения по линии реки Стубла на участке Клевань, Варковице (см. вкл., рис. 9). Фактически на этот рубеж к утру 25 июня вышла лишь 40-я тд, а 43-я тд «притормозила» восточнее Ровно, «дальнейшее выдвижение в район сосредоточения командиром 19 МК было задержано на сутки ввиду неясности обстановки и необходимости подтянуть части». [270]

В дальнейшем рассогласование между действиями 40-й и 43-й дивизий по времени и месту только нарастало, что имело пагубные последствия — особенно учитывая слабость и малочисленность каждой из этих «боевых групп». Разновременно и разнонаправленно действовали и подразделения самой 40-й тд.

Первой в бой вступила танковая рота, которая вечером 24 (это не опечатка) июня вышла к переправам через р. Иква у Млынова, где совместно с частями 228-й стрелковой дивизии [101] в течение суток, до вечера 25.6 отражала попытки передовых подразделений 111-й пехотной дивизии вермахта переправиться на восточный берег. В эту роту под командованием ст. лейтенанта Ивашковского было сведено все, что в составе 40-й тд могло называться словом «танки». За день ожесточенного боя с немецкой пехотой почти все они были потеряны: «К исходу дня 25 июня танковая рота потеряла 11 танков Т-26, 2 танка Т-28, имея в своем составе требующих ремонта 3 танка Т-26… За период действий танковая рота уничтожила до батальона пехоты, 3 станковых пулемета, 4 ручных пулемета и миномет». [273]