Их было четверо

Как-то раз Левенгук встретил на улицах Дельфта (голландский город, где он жил) древнего старца и огорошил его вопросом:

– Вы чистили когда-нибудь зубы?

– Нет, – ответил ошеломлённый старик.

– Вот где богатейший зверинец! – воскликнул Левенгук и потащил старика к себе домой.

… Когда Левенгук сообщил о своём открытии английскому Королевскому обществу, многие учёные подняли его на смех. Им казалось, что этот голландский самоучка просто сумасшедший. Но не все учёные смеялись. Были и такие, которые весьма серьёзно отнеслись к сообщению Левенгука. И, когда по их заказу были сделаны самые лучшие микроскопы, какие только смогли изготовить в Англии, почтенные академики собственными глазами увидели «зверьков» Левенгука. Сомнений не оставалось: Левенгук действительно сделал величайшее открытие.

В те годы русский царь Пётр I засучив рукава с топором в руке, учился в Голландии корабельному делу. Он узнал об открытии Левенгука и полюбопытствовал сам заглянуть в чудесное стёклышко. Его так заинтересовал таинственный мир крошечных существ, что он не раз повторял свои наблюдения.

В «праздные» дни, когда охотников поглазеть на могущественного русского царя, работающего как простой плотник, было особенно много и трудно было от них спрятаться, царь Пётр приглашал к себе Левенгука, уплывал с ним на своём боте на середину реки и там подолгу рассматривал разных «живых зверьков».

… Открытие микроскопических организмов было неожиданным и долго казалось невероятным. Прошло почти сто лет, а учёные всё ещё не могли разобраться в этом удивительном мире. Микроскопические организмы даже не получили названия. Их именовали то «червями», то «живыми частицами».

Шведский учёный Карл Линней, классифицируя животный и растительный мир и распределяя животных и растения по отдельным группам – классам, отрядам, попытался присоединить микроорганизмы к какой-нибудь группе, но из этого ничего не получилось. Тогда он назвал их просто «хаос», «неразбериха», заявив, что микроскопические организмы не поддаются изучению потому, что «творец сохранил эту область за собой».

Но, разумеется, Карл Линней ошибался.

С появлением новых, усовершенствованных приборов «хаос» исчез; на его месте возникли систематизированные группы разнообразных микроскопических организмов.

Учёные открыли, что среди микроскопических существ есть наши злейшие враги – возбудители болезней, а есть и друзья. Они выяснили, что без этих микроскопических организмов невозможна была бы жизнь на Земле.

Уже сделано немало величайших открытий, уже исследованы многие законы микромира. Но и сегодня остаётся там ещё немало тайн, немало нерешённых важных задач.

Ван мечтал о том, что и ему когда-нибудь удастся заложить свой кирпич в великое здание науки микробиологии. Вот почему он с такой нетерпеливой радостью шёл в этот «домик», откуда открывался необыкновенный путь в мир невидимых живых существ.

Да, именно в мир невидимого! Но каким образом они туда попадут? В этом-то и заключалась тайна «домика».

* * *

… Сергей Петрович Долинский, талантливый изобретатель, вместе со своими друзьями инженерами Владимиром Яковлевичем Вадой и Анатолием Степановичем Кривошеиным давно уже бился над созданием особой аппаратуры, которая, по его мнению, весьма пригодилась бы микробиологам, почвоведам для их исследовательской работы.

Процессы, протекающие в почве, в клетках растения, сложны и многообразны. За ними не всегда уследишь даже с помощью самой усовершенствованной аппаратуры. Учёным о многом приходится только догадываться, создавать искусственные модели и на них проверять правильность своих предположений. Это сложно, да я результаты опытов не всегда точны.

Сергей Петрович мечтал об аппарате, который помог бы исследователям.

Как-то раз, когда в его доме собралось несколько учёных-почвоведов, Сергей Петрович неожиданно заявил:

– А что, если вам, дорогие коллеги, вместо того чтобы возиться с микроскопами, самим бы заглянуть в толщу почвы, прогуляться внутри растения, а?

Учёные засмеялись и сказали:

– Разумеется, это весьма было бы удобно, но, увы, габариты! Они не разрешают!

– Ну, а если уменьшить габариты? Этак в сто тысяч раз, а? Я уже подсчитал…

– Допустим, что подсчитали вы правильно, – возразил Сергею Петровичу один из молодых учёных, – только радости от этого мало! Это же невозможно!

– Ну, как сказать. Вот я набросал примерную схему аппарата. Сложного аппарата, правда, но сконструировать его можно.

– Каков же всё-таки ваш принцип уменьшения человека до размеров микролилипута? – спросил молодой учёный. Он относился к разговору несерьёзно, но ему любопытно было услышать, что ответит инженер.

– Каков принцип? Об этом легко рассказать, но это очень нелегко понять. Всё же я попытаюсь. Вы знаете, что материя и движение неразделимы: движение есть способ существования материи. Нет материи без движения, и нет движения без материи. У движения, как вы знаете, много форм. Без перехода одной формы в другую нет работы, нет проявления энергии…

– Ну, это вещи нам «немного» известны, – иронически заметил молодой учёный. – Ради чего вы это рассказываете?